– А что тут думать? – Мужчина сиял как медный таз. – Давайте пойдем и оформим, что нужно. Мы готовы.
– К чему готовы? – Игорь неожиданно для себя встрял в разговор и задал этот вопрос.
– Хотим удочерить Надю. – Женщина посмотрела на юношу с недоумением. – Куда нам пройти, чтобы оформить документы?
– Подождите, – психолог нервно теребила блокнот, с которым пришла, – вам разве не сказали, что у Нади есть старший брат?
– Нет, – мужчина моментально перестал улыбаться, – в опеке нам выдали только одно направление. Мы планировали взять только одного ребенка.
– Один свой у нас уже есть, – попыталась оправдаться женщина, – дочь Татьяна… А сколько этому брату лет?
– Скоро будет шестнадцать, – психолог положила Игорю на спину ладонь, выдвигая его вперед, – вот это он, собственно, и есть. Познакомьтесь.
– Игорь, – представился Надюшкин старший брат.
– Ольга, – прошелестела женщина срывающимся голосом и, едва взглянув на бледного мужа, добавила: – И Алексей.
– Надю и Игоря, – продолжала психолог, – отдадут только вместе, в одну семью. Странно, что вас в опеке не предупредили.
– Нет, – Алексей затрясся мелкой дрожью, – и сейчас в детском доме никто ничего не сказал.
Психолог с укором посмотрел на воспитателя, которая тут же спряталась у Игоря за спиной.
– Ну вот, теперь вы все знаете.
– Это в корне меняет дело! – Алексей моментально поднялся с дивана, силой вытащил куклу из рук оцепеневшей жены и всучил ее Наде. – Ольга, пойдем.
– Алексей, подожди. – Женщина не тронулась с места, хотя супруг тянул ее за рукав, и прошептала ему: – Так нехорошо. Неудобно.
– И то правда, – психолог попыталась урезонить мужчину, – мальчик уже здесь, можете хотя бы пообщаться. Они с сестрой очень привязаны друг к другу.
Взрослые общались между собой, что-то говорили, но Игорь больше не слышал ни слова. В ушах стало горячо, набатом зазвучали слова «это в корне меняет дело, это в корне меняет дело». Он молча развернулся и вышел из комнаты. Густой серый туман клубился в голове, разрываемый время от времени красными всполохами ярости. Игорь ничего больше не соображал, он понимал одно – нельзя лишать маленького ребенка хорошей семьи. Не сможет он с собственной сестрой поступить так ужасно.
Через час он уже сидел в кабинете директора и писал добровольный отказ от приемной семьи, а заодно заявление – не возражает, а, наоборот, очень поддерживает, чтобы Надюшку забрали в семью одну. У него с ней якобы ничего общего нет, жили всю жизнь порознь, а поэтому и не родственники, можно сказать…
Игорь прокрался в комнату Лехи за полночь, когда дежурные питалки распихали всех по кроватям, дождались тишины и сами отправились спать. В темноте он выглядел как зомби – бледный, с неподвижным лицом. Зашел, сел на кровать Лехи и сильно дернул друга за ногу. Тот от страха чуть не подпрыгнул до потолка.
– Ты чего?! – прохрипел он.
– Собирайся.
– Зачем? – Леха спросонья никак не мог понять, что к чему.
– Утром валим. Ты сам так хотел. – Игорь уже встал с кровати, но Леха схватил его за руку.
– Подожди! – Он наконец проснулся.
– Что?
– Мне же надо завещание отца из соцотдела забрать. Ключ еще у тебя?
– Не парься, – Игорь грустно улыбнулся, – я давно уже это сделал. Считай, мой тебе подарок.
Утром они спокойно встали и вышли вместе – как будто в школу. Игорь думал зайти к Надюшке попрощаться, но понял, что такой пытки не выдержит. Да и не стоило вызывать у питалок лишние подозрения.
За оградой детского дома они синхронно выключили телефоны и свернули вместо школы к метро – потопали в новую жизнь. Слушали, как капает с деревьев в лужи весна. Леха радовался так, словно заново родился. Зато Игорь был мрачнее тучи.
– А чего ты передумал-то? – Ослепленный радостью, Леха не сразу заметил хмурый вид друга.
– Понял.
– Что?
– Что ты прав.
– В чем это?
– Во всем. Встретился с усыновителями Надюхи.
– Как?! – Леха открыл от изумления рот.
– Они ее заберут.
– Что, так сразу?
– Да, сразу. Вчера только познакомились. Папаша, я сам был в шоке, на меня похож, один в один. И Надюха к ним потянулась.
– А как же ты?
– Меня им тоже пытались втюхать, – Игорь отвел взгляд, – сказали, что по закону нельзя разлучать брата с сестрой. Ты бы видел их лица, когда я там нарисовался!
– И что? – Леха смотрел другу в рот.
– Перепугались до усрачки. Им заранее обо мне никто не сказал. Сразу – «вот, знакомьтесь, старший брат нашей Наденьки». Папаша чуть в обморок не грохнулся.
– А ты?
– А че я? Я бы пошел к таким, если б позвали, – он тяжело вздохнул, – с Надюшкой возятся – загляденье. Вроде опыт у них есть, там кровная дочь моя ровесница.
– Так и иди! – Лехе вдруг стало совестно, что он заставил друга бежать. – Может, они поближе тебя узнают и тоже заберут.
– Дождешься, как же, – Игорь сплюнул сквозь зубы, – у них такой страх был в глазах. Это пипец! Они скорее от Надюшки откажутся – и ей, и себе сердце порвут.
– Не бзди.
– Точно тебе говорю, – Игорь горько усмехнулся, – переростки мы с тобой, братан. Правильно ты сказал – отработанный материал.
– Да ладно тебе.
– А че? – Игорь поморщился. – Так и есть. Я им прямо сказал, что сам ни в какую семью не пойду. Отказ написал. И вот ушел, чтобы душу не травить.
– Не попрощался с сестрой?
– Нет, – Игорь сверкнул глазами, – Надюшку через неделю им уже отдают. Я теперь за нее спокоен.
– А сам-то как без нее жить будешь? – Леха встревоженно смотрел другу в глаза.
– Как-нибудь, – Игорь отвернулся, – пятнадцать лет как-то жил.
– Уроды! – Леха сжал кулаки, обида за друга его накрыла. – Какое право они имели?
– Да брось ты, – Игорь примирительно положил руку Лехе на плечо, – они ни при чем.
– А кто же при чем?!
– Мать, – лицо Игоря покраснело, – была бы нормальной, мы бы с Надюшкой вместе росли. Она одна во всем виновата, сволочь. Убью!
Глава 11
«Брось, а то уронишь», «брось, а то уронишь». Катя повторяла про себя эту фразу как мантру. Вот что делала Юля все это время – проверяла их с Владом на прочность. В Школе приемных родителей предупреждали, что такое может быть во время адаптации – ребенок старается показать свои худшие стороны до того, как сам начнет привыкать к новым родителям. Ибо если решат вернуть, пусть делают это сразу, а не через год или два, когда придется резать уже по живому. Понимание этого и сами слова неведомым образом успокаивали. Катя проговаривала про себя события из жизни Юли, и они объясняли поведение приемной дочери. Объясняли, но не могли изменить…
