В результате в первом туре выборов, который состоялся 16 июня, Ельцин обогнал своего главного соперника, набрав 35 % против 32 % у Зюганова. Они вышли во второй, решающий тур, который был назначен на 3 июля. Ельцину удалось договориться с генералом Александром Лебедем, неожиданно занявшим почетное третье место с 14,5 %. 18 июня Лебедь получил должность секретаря Совета безопасности «с особыми полномочиями» и публично поддержал действующего президента. В штабе Чубайса уже могли открывать шампанское. Но на следующий день случилось нечто неожиданное.
В ту среду наши сотрудники, как обычно, привезли в Белый дом очередную порцию «спонсорских» в банковских упаковках. Точнее, две порции. Штаб Ельцина готовил финальный мегаконцерт на Красной площади, и денег нужно было много. Один из пионеров российского шоу-бизнеса, отвечавший в штабе Ельцина за компанию «Голосуй, или проиграешь!», Сергей Лисовский, помощник Чубайса Аркадий Евстафьев и прикомандированный от нашего банка сотрудник штаба Борис Лавров оприходовали из привезенных денег 538 тысяч долларов на подготовку мероприятия, положили их в первую попавшуюся коробку (она оказалась из-под бумаги для ксерокса) и спокойно пошли на выход. Сразу у подъезда все трое были арестованы и отправлены на допрос, а деньги изъяты. Случился громкий скандал: Чубайс, выступая по телевидению, обвинил Коржакова, директора ФСБ Михаила Барсукова и их «духовного отца» Сосковца чуть ли не в государственном перевороте, направленном на срыв выборов. На следующее утро все трое были уволены.
Понять мотивы действий силовиков под силу только крепко пьющему человеку. Не исключено, что коржаковцев-барсуковцев душила жаба из-за того, что чубайсовцы забирали львиную долю пирога. Годы спустя Коржаков описал этот случай как борьбу с расхищением денег в предвыборном штабе Ельцина. Однако его люди, сидевшие в соседней комнате, прекрасно знали, сколько денег и зачем взяли курьеры. Собственно, они эти 538 тысяч сами им выписали. Единственным разумным объяснением всего случившегося мне видится банальный перепой. Офицеры СБП, трудившиеся в штабе кассирами, сильно злоупотребляли на рабочем месте и могли просто довести себя до не вполне адекватного состояния. Более того – по воспоминаниям участников событий, на подходе была машина с пятью миллионами долларов, но после того как случилось ЧП, она бесследно исчезла.
В штабе Ельцина кому-то пришло в голову крайним объявить… меня. Ну кому же еще, как не бывшему «кагэбэшнику», быть в сговоре с Коржаковым и специально это подстроить. Полагаю, что слух запустил Гусинский, чтобы потом потребовать межбанковский кредит для своего «Моста», начавшего серьезно шататься. Пока Чубайс еще не успел добежать до Ельцина и повернуть ситуацию в свою пользу, он был немало раздосадован.
Вечером меня позвал к себе на дачу Вавилов, казначей кампании. Он был в отвратительном расположении духа. Ему на моих глазах устроила скандал новая молодая жена, в которую Андрей был пылко влюблен. Он с ходу начал обвинять меня в провале в связи с той злополучной коробкой из-под ксерокса – мол, я «всех спалил». Я пытался оправдываться: «Подождите, ребята! Мне сказали: приходит машина, я наполняю коробку, коробка уезжает. Эта схема работала не один месяц. Какие ко мне претензии?» Тогда Вавилов неожиданно потребовал, чтобы я срочно перевел 50 миллионов долларов в Мост-банк Гусинскому, который якобы не мог расплатиться с «Газпромом». Я сам еле на ногах стоял и просто его послал с такими «мирными инициативами». Андрей мне туманно пригрозил – смотри, мол, пожалеешь.
Я не придал его словам особого значения. В тот день все перенервничали, всякое бывает. Так или иначе, через две недели Ельцин стал вновь «всенародно избранным». Проблемы тем временем росли снежным комом. Нечем было платить бюджетникам зарплату, нечем обслуживать внешний и внутренний долги. Хотелось бы поддержать курс рубля, да не было резервов ЦБ. Три в одном – «тришкин кафтан», нонсенс и цейтнот.
Глава 3
Nothing personal, just business
Больше банков, хороших и… разных
Советская банковская система была проста, как стакан газировки из автомата на улице Горького, и стояла на четырех опорах: Госбанк, Стройбанк, Внешэкономбанк и Гострудсберкассы. Госбанк СССР был аналогом современного Центрального банка, то есть выполнял функции регулятора, но при этом был универсальным финансово-кредитным учреждением. Стройбанк обеспечивал промышленность. Внешэкономбанк работал на экспортно-импортном направлении. В сберкассах, по совету Жоржа Милославского из фильма «Иван Васильевич меняет профессию», население хранило все, что было нажито непосильным трудом. В ходе перестройки у Госбанка отобрали расчетно-кассовые и кредитно-депозитные операции, передав их специализированным структурам: Промышленно-строительному банку, Агропромышленному банку и банку Жилищно-коммунального хозяйства.
В 1990 году Верховный Совет РСФСР принял постановление о реорганизации областных управлений спецбанков в коммерческие. Государственные монстры быстро развалились. Во множестве плодились новые «банчки». К 1994 году в России банков было уже 2439 – рекордная цифра за все постсоветское время. По этому показателю мы приблизились к Америке, где количество банков превышает семь тысяч. Правда, в отличие от США, где такая аномалия имеет свои исторические корни, у нас «банкиры» лепили свои кредитно-финансовые учреждения прямо на кухонной табуретке у себя в хрущевке или в обшарпанном закутке какого-нибудь Научно-исследовательского института растениеводства, директор которого, разумеется, числился в «совете директоров» банка. Требования к уставному капиталу были ничтожные, его можно было наполнять всяким мусором. Ничего удивительного, что к такой питательной среде потянулся криминалитет.
Первое убийство руководителя банка в истории России произошло 29 декабря 1992 года в Москве. Тогда был застрелен председатель правления некоего Техкобанка Владимир Ровенский. Газета «Коммерсантъ» писала: «Ровенский был исполнителем крупной финансовой махинации, в результате которой на счета в зарубежные банки утекло 140 миллионов долларов. Схема ее была предельно проста: Техкобанк кредитовал фиктивные фирмы под липовые гарантии, но средства не возвращались, а конвертировались и переводились за рубеж. Также на счетах в зарубежных банках оказались кредитные средства, полученные по гарантии Техкобанка в других коммерческих банках. Единственным, кто знал всех хозяев похищенных средств, был глава Техкобанка. По версии МБР (Министерство безопасности России. – А.Л.), его убили через десять часов после того, как был проведен последний платеж».
Ресурсы любого государства, даже такого богатого, как наше, рано или поздно истощаются. Оказавшись в сложном положении, правительство было вынуждено искать дополнительные, помимо ГКО, источники денег внутри страны – за рубежом их просто не давали. В своих поисках исполнительная власть не смогла придумать ничего оригинального, поэтому прибегла к способу, которым ранее неоднократно пользовалась: новым выпускам «вэбовок». Дополнительная эмиссия составила более пяти миллиардов долларов. Но одно дело напечатать облигации, и совсем другое – разместить их за реальные деньги. Например, облигации 6-го и 7-го траншей имели 10– и 15-летний сроки погашения, и даже купонный доход не делал их привлекательными.
