На тот момент НРБ входил в десятку ведущих банков страны, и кроме нас подобные решения приняли лишь Сбербанк и «Столичный банк сбережений». Остальные предпочли воздержаться от рискованного шага. По просьбе правительства мы дали ему кредит под залог пакета облигаций более чем на 100 миллионов долларов. Вскоре стало понятно, что в ближайшей перспективе возможности выкупить облигации у государства не будет, и мы начали активные поиски возможных покупателей. Текущей деятельностью банка занимался Андрей Костин. Он умел неплохо договариваться с людьми и находить выход из самых запутанных ситуаций.
Помню курьезный случай, который произошел у нас с Юлией Тимошенко, в то время руководившей корпорацией «Единые энергетические системы Украины». Как-то под вечер позвонил Рэм Вяхирев – глава «Газпрома», который был акционером НРБ, и попросил принять «Юльку с Украины». Через некоторое время в кабинет зашла молодая энергичная особа в туфлях на высоченных шпильках и юбке символической длины. Она села напротив меня на стул и заложила ногу на ногу. Периодически перекладывая ноги с таким же изяществом, как это делала Шэрон Стоун в знаменитой сцене фильма «Основной инстинкт», бизнесвумен предложила продать ей «газпромовки» (украинские валютные облигации были выпущены в 1995 году в счет задолженности Украины перед РАО «Газпром» за поставки газа).
Речь шла ни много ни мало о пакете ценных бумаг на 200 миллионов долларов. Получить этот куш моя гостья хотела практически даром – не более чем за 10 % от номинала, причем платить собиралась не деньгами, а «горилкой и салом». Я как мог объяснял невозможность такой сделки, время шло – не стану же я так просто выставлять за дверь протеже самого Рэма Ивановича! Светские беседы затянулись до 11 вечера, и мне стало совсем невмоготу. На выручку пришел Костин, которого я оставил с Тимошенко в кабинете, выйдя через заднюю дверь. Уж не знаю, как он ее уболтал, но в итоге будущая «оранжевая принцесса» и премьер-министр Украины уехала под утро несолоно хлебавши, зато подшофе и в хорошем настроении.
Вскоре представилась возможность реализовать хотя бы часть облигаций. Банк особо не размышлял, ибо рынка «длинных» облигаций 6-го и 7-го траншей на тот момент просто не существовало. Предложение исходило от Мосбизнесбанка, принадлежавшего некоему Виктору Букато, который от имени «круглого стола бизнеса» подписывал заявления в поддержку повторного избрания Ельцина, входил в правительственные комиссии по финансовому рынку и рулил контрольно-ревизионной комиссией Российского союза промышленников и предпринимателей.
Биография Букато тогда не внушала никаких сомнений, даже смутных: уроженец города Пинска Брестской области, с младых ногтей работал в тамошнем филиале Госбанка, затем служил управляющим республиканской конторы Стройбанка и, наконец, стал руководителем Жилсоцбанка СССР, который после развала Союза при поддержке мэра Москвы Юрия Лужкова был акционирован и сменил название, превратившись в Мосбизнесбанк. Но агентами по выкупу облигаций выступили другие лица – юридическое и физическое. О последнем мы тогда знали немного, но времени раздумывать не было.
Посредником оказался Игорь Николаевич Федоров, 1952 года рождения, выпускник военно-морского училища в Петергофе, бывший подводник. Что любопытно, Букато любил рассказывать, как тоже чуть не стал подводником. В 1958 году его вызвали в военкомат и попросили написать все о себе, а главное – о родителях и всех родственниках. Оказывается, набирался экипаж на первую атомную подводную лодку. На область выделили 12 мест, но когда Виктор прибыл на сборный пункт, команда уже была сформирована.
Федоров же после подводного флота преподавал в Военно-морской академии в Ленинграде, затем эмигрировал за границу, причем в США. Эмигрировал, ну и что? СССР пять лет как прекратил существование, многие уезжали. Никаких иных вариантов, кроме Федорова и Мосбизнесбанка, у нас и не предвиделось.
При таких обстоятельствах НРБ и американская компания Edge Investment Group Inc., представителем которой в России был Федоров, заключили между собой договор мены. В соответствии с ним банк обязался передать фирме облигации 6-й и 7-й серий номинальной стоимостью 90 миллионов долларов, а Edge Investment Group Inc. банку взамен – облигации 5-й серии номинальной стоимостью 50 миллионов долларов, которые имели хождение на рынке и стоили больше. Эта абсолютно легальная сделка была интересна нам по двум причинам. Во-первых, можно было отдать проблемные, не имеющие устоявшейся цены облигации 6-й и 7-й серий, получив взамен давно обращавшиеся на финансовом рынке и имевшие котировку валютные облигации 5-й серии. Во-вторых, облигации 6-й и 7-й серий передавались иностранной компании, исходя из той же цены, за которую они были приобретены банком у государства, поэтому с финансовой точки зрения никаких балансовых потерь банк не нес.
Ловкость рук и сплошное мошенничество
Вскоре после подписания договора появились некоторые уточнения относительно личности Игоря Федорова. В 1988 году, после ухода с военной службы, Федоров ходатайствовал о выезде на постоянное место жительства в Израиль по приглашению родственников супруги. В выезде было отказано в связи с имеющимся у Федорова доступом к сведениям, составляющим государственную тайну СССР. Однако Госдепартамент США ходатайствовал о пересмотре данного решения, и в октябре 1989 года, получив официальное разрешение, Федоров вместе с женой выехал в Израиль на постоянное место жительства. Через некоторое время супруги оказались в США, где Федоров получил место консультанта по программе создания секретной противолодочной обороны в фирме, работавшей на Пентагон. В 1992 году он начал заниматься поставками в Россию товаров народного потребления, а в 1994-м приступил к ведению финансовых операций и достиг в этом деле неплохих показателей. Установил доверительные отношения с руководством Мосбизнесбанка, зарегистрировал за рубежом ряд офшорных фирм.
Знай мы заранее об этих «нюансах», сто раз бы подумали, нужна ли нам эта сделка. Но тогда подробности нам были неизвестны. Национальный резервный банк перевел часть своих облигаций в пользу Edge Investment Group Inc., а та, соответственно, перевела свою часть на наш счет. Дальнейшие транзакции проходили последовательно и гладко. К моменту, когда оставалось перевести всего одну, последнюю партию облигаций для Edge Investment Group Inc., руководство банка уже всерьез подумывало о продолжении сотрудничества с Федоровым и о размещении через него оставшегося у банка пакета облигаций.
Последнюю партию облигаций 6-го и 7-го траншей банк перевел на счет Edge Investment Group Inc. в начале июня 1996 года. Однако этот мажорный финал неожиданно и скоро сменился каким-то непонятным аккордом, в котором все отчетливее угадывались минорные ноты. В обмен на этот последний перевод банк должен был получить от Федорова облигации 5-го транша на 25 миллионов долларов – но так и не получил.
Сам Федоров исчез. В своем номере в гостинице «Интурист» он больше не появлялся, на связь с сотрудниками банка не выходил. Мы уже начали готовить обращение в правоохранительные органы, как вдруг Федоров позвонил и сообщил, что у него все благополучно. При этом, – добавил он, – как он полагает, никаких обязательств перед Национальным резервным банком ни у него, ни у его компаний нет.
