– Нет, не слышал. А ты откуда их знаешь? Кто такие? Хотя… Какая разница, – ответил я, – звони, других-то вариантов все равно нет.
– Ладно, позвоню завтра. Пока.
Весь следующий день мне было не по себе. Я представлял себе масштаб предстоящей операции и не имел ни малейшего представления ни о том, с чего начинать, ни о том, как заканчивать. Решения просто не было: если есть заказ, значит, он будет исполнен. Доложил своему руководству – еще не легче. Баранников (Сергей Николаевич Баранников, в то время непосредственный начальник В. А. Василевского. – А.Л.) поддержал, но у него самого одни вопросы. Пучкова (Андрей Павлович Пучков, в то время исполняющий обязанности начальника ОЭП КМ УВД СВАО г. Москвы. – А.Л.) нет на месте; один из его замов повертел пальцами у виска и посоветовал заниматься делом, а не маяться дурью. Хотелось снять с себя ответственность. Хотелось, чтобы ситуация рассосалась как-нибудь сама собой, чтобы Олег пропал, чтобы фээсбэшники не откликнулись.
Видно, не судьба. Или наоборот. Олег на встречу явился как штык. Фээсбэшники тоже. Оба в штатском, один по возрасту примерно подполковник (то ли Петухов, то ли Антаков – не помню уже точно, кто именно), другой помоложе, крупный, почти как Олег (просил называть его Саидом, но на «Саида» ни капельки не похож). Встречались на Лубянке, прошли по какому-то переулку, вошли с парадного входа в особняк без вывески, окна со старорежимными белыми занавесками «по пояс», внутри у входа дежурный офицер. Стены и мебель под светлый дуб, темно-коричневый кожаный диван, черный телефон – и все старое, будто с хрущевских времен.
Не знакомились. Вообще. Фээсбэшники с ходу взяли Олега в оборот, мне льстило, что некоторые вопросы ему задавали «с разрешения нашего коллеги из МВД». Тут же начался торг, жесткий и беспринципный. Олегу нужны гарантии, ФСБ нужна серьезная информация (дескать, на кой ты нам тут сдался, красивый такой? Мы по мелочам не работаем), МВД тоже нужна информация, дающая железобетонную «палку», причем обязательно по экономическому профилю.
Олег постоянно менялся в лице, то петушился по-мальчишески, то потухал под безапелляционным давлением переговорщиков. Наконец сдался. Речь зашла сразу по нашей, оэповской теме. Решили действовать немедленно (фээсбэшники, конечно, решили, я только поддакивал). Заставили Олега отзвониться заказчикам и сообщить, что он практически готов, желал бы получить инструмент для работы. У братвы уже тогда были сотовые телефоны, которые определяли звонящего, но опасения Олега по этому поводу резко сняли: «контора» рулит, не извольте беспокоиться и делайте, что велено. Звонков было много. Идиоты на том конце провода фактически переложили на Олега функции координатора, постоянно давали нашему новому другу все новые и новые контакты, звонили даже в Таллин – «контора» удовлетворенно потирала руки.
Конечным результатом телефонных переговоров стало следующее. Во-первых, наемник сообщил посреднику, что выданный ему «инструмент» совершенно не годится для работы: Олег выходил на место, место оказалось неудачным, без надежных путей отхода; необходима другая точка на удалении и подходящий для такой работы инструмент, если есть хорошая винтовка – сгодится. Во-вторых, договорились, что такого-то числа на Ленинградский вокзал приходит поезд «Таллин – Москва», вагон такой-то, проводница Нина, Олег ее встречает и берет сумку, в которой будет подходящий инструмент, Женя страхует товарища.
Перед тем как расстаться, меня попросили выйти на улицу и подождать там, поэтому о чем беседовали с Олегом «конторские» – не могу знать, даже не интересовался. Понятно, о чем-то таком, что мне знать нежелательно.
Доложил Пучкову. Тот внимательно выслушал, уточняя детали. Сказал: «Занимайся», что согласно традиции значило: это задача номер один; про остальное забыть, но только на время, плана никто не отменял, «оперативки» – тем более; любой сотрудник отделения, который будет ценен в том или ином качестве, – в твоем распоряжении.
Через пару дней позвонили из ФСБ, пригласили на рекогносцировку. Встретились на Большой Никитской в обычном составе – мы с Кубиком, Олег, подполковник и Саид (кстати, наши «старшие братья», как мы называли фээсбэшников, с пониманием отнеслись к изначальной легенде Кубика, и на протяжении всей операции он сохранил свое звание майора угро и обращение «Владимир Владимирович»). Вышли в Романов переулок. Кажется, дом 3, строение 1. Вроде бы это одна из контрольных точек на маршруте цели. На прогулке «старшие братья» пояснили мне, кто такой Лебедев: Александр Евгеньевич, ранее сотрудник СВР, один из руководителей стремительно и необъяснимо растущего Национального резервного банка. Якобы приходил к директору ФСБ, просил обеспечить защиту, а в ответ получил: «Да, всенепременно обеспечим. Вы только изложите письменно и подробно, от чего и от кого вас нужно защищать». Лебедев взял паузу, а через несколько дней дал отбой, мол, справлюсь сам.
Приехал со своими сослуживцами Сашкой (Александр Владимирович Аникин, в то время старший оперуполномоченный ОЭП. – А.Л.), Сергеем (Сергей Ярославович Шуверов, в то время старший оперуполномоченный ОЭП. – А.Л.) и Денисом (Денис Юрьевич Торопов, в то время старший оперуполномоченный ОЭП. – А.Л.) на Комсомольскую площадь. Нужно было выбрать удобную точку для наблюдения за встречей Нины из Таллина. На противоположной от Ленинградского вокзала стороне нашли подходящее здание рядом с универмагом «Московский», сговорились с администрацией, что сможем в любое время попасть наверх, нам никто мешать не будет. Сделали пробные обзорные и детальные снимки, проявили – годится.
Когда приехала Нина, у нас все было готово к встрече, извели всю пленку, но получили четкие портреты и Нины, и Жени, приехавшего с Олегом на вокзал. Лена (Елена Валентиновна Барченкова, в то время оперуполномоченный ОЭП. – А.Л.), которой представили Олега, следила за ним и о его встрече с Ниной сигнализировала мне на пейджер из телефона-автомата. Олег помог Нине нести сумки, перевел ее через площадь под наши окна, где у машины их встретил Женя. Свою поклажу они положили в багажник и уехали. Инструмент прибыл. Как впоследствии выяснилось, это была винтовка, изготовленная на базе охотничьей одностволки. Нарезная вставка под патрон 7,62×39, ортопедический приклад ручной работы, самодельный многокамерный глушитель, оптика от чего-то общевойскового и весьма древнего. Однозарядная, но с экстрактором гильзы, что хоть как-то ускоряло перезаряжание.
Несколько следующих дней были нервозными: ФСБ требовала под любым предлогом оттянуть исполнение, посредник заказчика убийства, напротив, настаивал на его ускорении. Я же находился в режиме испорченного телефона между Олегом и ФСБ, пытался скомпенсировать взаимные наезды, в то время как все они методично дергали меня по нескольку раз на дню. Мне приходилось сдерживаться, чтобы не послать все «на». Олег настаивал на встрече с начальником Саида. Пришлось настоять на «очной ставке», чтобы спорщики пришли уж к какому-нибудь консенсусу. Снова встретились, и Олег полчаса пытался доказать собеседникам, что исчерпал все разумные объяснения своей медлительности и что ему уже нечего противопоставить посреднику. Оказывается, бандиты намерены контролировать выполнение заказа, чуть ли не кино снимать собрались! Стороны перешли на повышенные тона. В результате «конторские» нашли выход, обескураживающий своей простотой: оказывается, к винтовке не было патронов. Кроме того, ее следовало пристрелять – вдруг выяснится, что оружие действительно совершенно непригодно для точного выстрела, и тогда бандиты сами смогут убедиться в этом, а проблема цейтнота на какое-то время отпадет сама собой.
