О шерсти личной и государственной
К тому моменту я, формально говоря, уже не был предпринимателем. Избравшись в Госдуму в декабре 2003 года и будучи законопослушным гражданином, я оставил все свои должности в бизнесе и с головой погрузился в законотворческую деятельность и общественные проекты. Перед этим я распорядился направить заработанные на финансовых рынках деньги в реальный сектор – авиастроение и авиаперевозки, ипотеку и строительство доступного жилья, сельское хозяйство. Философия этих инвестиций заключалась в том, чтобы браться за самые сложные отрасли и использовать ресурсы для модернизации бытия. На базе Национального резервного банка возникла «Национальная резервная корпорация» – финансово-промышленная группа, которая должна была вести новые проекты, а менеджеры банка и корпорации получили доверенности на управление активами в обмен на обещание «отбонусировать» первых лиц миноритарными пакетами акций.
Знаете, в чем заключается основное противоречие капитализма на его современном этапе? В конфликте между собственником и управляющим, принципалом и агентом. Вспомните крылатую фразу из фильма «Кавказская пленница»: «А ты не путай свою личную шерсть с государственной!» Ее сказал шофер Джабраил своему начальнику, товарищу Саахову, которому он продавал свою племянницу Нину. Саахов был местным госчиновником. В крупных частных корпорациях менеджеры часто начинают «путать шерсть», ибо они распоряжаются огромными деньгами и принимают решения по конкретным управленческим вопросам.
Генеральным директором НРК я назначил Анатолия Данилицкого. Он работал в МИДе дипломатом, я с ним познакомился в Лондоне. Данилицкий был образованным, хорошо подготовленным и честным человеком. Но очень увлекался юбками. Однажды подшофе в самолете спросил меня: «Ты признаешься в любви?» – «В смысле, когда ничего не испытываю?» – уточнил я. «Да». – «Нет, не признаюсь». – «Ну да, ты привлекательный…» – задумался Анатолий.
Я всю жизнь сомневался в собственной привлекательности, как и в других достоинствах, но не комплексовал по этому поводу. Данилицкий компенсировал свои комплексы тем, что хорошо разбирался в яхтах, виллах, гостиницах, ресторанах и забавах, включая пляски полуголым на столе. Его пришлось оставить наедине с большими деньгами – сотнями миллионов долларов. Этого делать было нельзя. Через четыре года я обнаружил в балансе дыру, которая, увы, лишь частично объяснялась кризисом 2008–2009 годов.
Как-то раз Данилицкий познакомил меня в Париже с забавным гражданином, который представился как Санчес. Он предложил свои услуги по покупке банка в Бахрейне – мы тогда продали свой дочерний банк в Цюрихе «Лукойлу». Я был против, но без посредника вход в Бахрейн был закрыт. Решили поставить подпись Санчеса под контролем наших адвокатов в Швейцарии. Через три месяца Санчес украл все деньги с банковского счета в Бахрейне. Данилицкий уговаривал меня забыть об этой истории, так как Санчес угрожал обвинить меня в том, что за ним «охотится КГБ». Я не поддался на уговоры и нашел в Англии детективов, которые через несколько месяцев обнаружили Санчеса… давно убитым в Таиланде. Оказалось, что под этим именем скрывался разыскиваемый испанским правосудием Франсиско Паэса – бывший сотрудник спецслужб, аферист международного масштаба. В 2006 году Паэса вернул мне 10 миллионов украденных долларов, но остался должен еще 15. В Люксембурге живет его племянница Беатрис Гарсиа, которая отмывала похищенные дядей деньги.
Этот процесс я веду уже 14 лет, и именно из таких эпизодов складывается партия, которая привела к написанию этой книги. Руководитель моих проектов на Украине Вячеслав Юткин был более аккуратен. Он тратил на строительство моих отелей вдвое больше себестоимости, а в счет разницы те же подрядчики строили уже ему, только бесплатно. На самом деле все решали одну задачу – перекладывать деньги себе в карман в процессе инвестирования, получая откаты от контрагентов. И наплевать на результат. Как сказал один из основателей II Интернационала Эдуард Бернштейн: «Движение – всё, конечная цель – ничто».
Пример этого «процесса» – эксперимент с малоэтажным индивидуальным строительством. В 2005 году мы с академиком Александром Некипеловым выступили в газете «Известия» с программной статьей «Малоэтажные дома как архимедова точка опоры». Главная мысль: массовая застройка индивидуальным жильем по доступным ценам может стать тем локомотивом, который вытянет экономику и позволит сформировать настоящий средний класс.
При этом, писали мы, «действительного успеха можно добиться только через подлинное партнерство государства и бизнеса. За бизнесом – заводы и строительство, за государством – земля и разбюрократизация всего процесса взаимоотношений между партнерами. А еще – обеспечение инженерной и социальной инфраструктуры». Тогда же появилась «дочка» НРК – «Национальная жилищная корпорация», которая начала реализовывать проект строительства быстровозводимых индивидуальных домов с использованием новейших деревянно-каркасных технологий. Такой тип жилья прекрасно зарекомендовал себя в приполярных странах с весьма суровым климатом – Канаде, Норвегии, Финляндии – и является основным везде, где есть собственный лес. В России, казалось, с этим проблем не будет.
Результаты получились двоякие. С одной стороны, за пять лет удалось создать целую мини-отрасль – 10 заводов по производству комплектующих – и возвести благоустроенные поселки в Ленинградской, Московской, Ростовской, Волгоградской, Тульской, Белгородской и Воронежской областях. Это несколько тысяч индивидуальных домов – самый масштабный такого рода проект в России. С другой стороны, приходится констатировать, что настоящего партнерства с государством у нас не вышло. Землю под застройку приходилось покупать (точнее, перекупать – все пригодные для строительства земли давно контролируются местными чиновниками и их родственниками) за сумасшедшие деньги.
НЖК пыталась участвовать в конкурсах, которые проводил Фонд содействия развитию жилищного строительства, но безуспешно. Например, один из таких конкурсов – по застройке микрорайона «Восточный» в Истре – закончился тем, что его выиграла фирма, подконтрольная зампреду самого РЖС Андрею Шишкину (этот деятель потом был арестован за то, что вымогал взятки). Согласование документации занимало до года. Про дешевые сети (дороги, водопровод, канализация, электричество, газ) и говорить нечего. В итоге цена, за которую можно было бы продавать дома и не вылететь при этом в трубу, оказывалась не такой уж и доступной, хотя я и старался максимально загнать ее под плинтус. Например, в подмосковном поселке Благово дома отдавались практически даром, в рассрочку на 20 лет.
Помимо объективных проблем в реализации программы доступного жилья хватало и субъективных. На каждой стройке, на каждом ее этапе менеджеры вместе с жуликами-подрядчиками воровали деньги. Были совсем дикие случаи. Например, под видом деревообрабатывающего завода купили в новгородских лесах убыточную лесопилку с ржавой техникой, которая была арестована по судебному иску, притом заплатили за это ни много ни мало 11 миллионов евро. Деньги перевели с офшора на офшор некоему Игорю Скворцову – он числился вице-президентом ВТБ. Я пригласил его на беседу в свой офис. Скворцов заявил, что ничего не вернет. В придачу написал в МВД. Потом уехал в Анголу, где возглавил совместный с ВТБ банк. Сейчас он, понятное дело, в Лондоне.
