Из этого письма следовало, что НРБ «похитил» тот самый депозит, который был возвращен Центробанку еще в 2009 году. Увидев мои круглые глаза, «Яковлев» попросил лист бумаги, на котором написал предложение урегулировать возникшие проблемы через того же начальника ГСУ ГУВД Москвы Ивана Глухова (впоследствии был уволен за коррупцию и стал фигурантом уголовного дела) и начальника отдела Габышева. Разумеется, за гешефт в миллион долларов, который, так уж и быть, можно передать потом, при закрытии дела.
Фальшивого генерала, естественно, выпроводили. Однако вскоре стало понятно, что это письмо – не фальшивка.
Без вины виноватые
В наш банк прибыла «тематическая внеплановая проверка» из Центробанка. 3 февраля заместитель начальника МГТУ ЦБ по Москве Константин Галустьян, который некогда начинал в Моснацбанке Ашота Егиазаряна и курировал принадлежащий ему же весьма специфический банк «Луидор» на Барбадосе (я его уже упоминал), собрал членов рабочей группы, осуществляющей проверку. Под занавес совещания в присутствии всех он заявил председателю правления НРБ Андрею Манойло, что все происходящее вокруг банка связано с личным указанием «хозяина» (при этом Галустьян кивнул на портрет Путина в кабинете) «закопать НРБ» за то, что в наших британских СМИ появились некие карикатуры.
Вспоминается история, некогда рассказанная советским писателем и журналистом, главным редактором «Красной Звезды» Давидом Ортенбергом: во время финской войны в газете случилась досадная опечатка. В тираж ушла фраза: «Красноармейцы выибли белофиннов из населенного пункта» (какие буквы перепутались, объяснять не надо). С утра все замерли в ожидании как минимум ареста. Но Сталин сам позвонил в редакцию и, смеясь, попросил никого не наказывать.
Самое смешное здесь то, что мои британские газеты не публикуют карикатур. Вообще. Президент, наверное, удивился бы, узнав, что какие-то дети лейтенанта Шмидта, козыряя его именем, устраивают разборки по бизнесу. Это распространенный прием аргентинской антикоммунистической хунты, которая с 1976 по 1983 год записала в коммунисты всех, у кого надо было что-то отобрать. Ссылаясь на тот же самый мифический «приказ», прикомандированные к ряду госкомпаний и агентств офицеры ФСБ «убедительно» попросили их досрочно закрыть депозитные счета в нашем банке. Клиенты стали уходить от нас даже с денежными потерями для себя: ставка по депозиту резко уменьшилась, в результате чего ГлавУПДК при МИД (обслуживает иностранный дипкорпус в Москве), «АвтоВАЗ», «Газпром» и АИЖК понесли серьезный ущерб. Государственный банк ВТБ вышел из сделки с нами по привлечению 250 миллионов долларов через конвертируемые облигации с упущенной выгодой в два миллиона долларов и серьезными репутационными потерями. Это при том, что сам же ВТБ изначально и уговорил меня отдать им мандат на сделку!
Вскоре пожаловали пожарные (куда ж без них?) и предписали закрыть офис банка в связи с тем, что там якобы плохо установлена сигнализация (и это в комплексе класса «А», построенном по самым современным стандартам и оснащенном передовыми системами пожаротушения). Закрыть предполагалось только те этажи, где располагался НРБ – к помещениям РОСНАНО вопросов не возникло, хотя противопожарная инфраструктура здания представляла собой единое целое и обслуживалась нашими специалистами.
Последовал ряд откровенных «подстав» – попытки каких-то бомжеватых агентов спровоцировать банк на противоправные действия, провести платежи, напоминающие «отмывание», и т. д. Об этом мы сообщили в ЦБ и компетентные органы. Дальше – больше. В декабре-январе были зафиксированы десятки фактов давления и запугивания наших сотрудников и их родственников в регионах. На официальную встречу со мной в сопровождении Юрия Сагайдака, известного по «делу Магнитского», явился полковник Управления «К» и долго уговаривал меня уехать за границу, а бизнес передать «доверенным людям» – иначе, мол, посадят в «Бастилию».
«Информационное сопровождение» атаки на бизнес не заставило себя ждать. «Огневую поддержку» спецоперации осуществлял в том числе «Коммерсантъ». Поначалу, когда в газете начали появляться материалы, где писали о «хищении средств господдержки» и уголовном деле против НРБ, которое расследуется полицией, я пытался договориться – «Коммерсантъ» очень дорожил своей репутацией респектабельного делового издания. Но все было без толку. Мне подвернулся случай поговорить с тогдашним главным редактором «Ъ» Михаилом Михайлиным – я встретил его в кулуарах конференции. Михайлин выслушал и пообещал разобраться. Однако публикации, состряпанные словно под копирку, продолжались. Я отправил Михайлину открытое письмо, где указал, что уголовного дела против банка не существует, хотя его и пытаются сфабриковать. Эффект – нулевой. «Коммерсантъ» продолжал распространять дезинформацию – в том числе о том, что я собираюсь продать НРБ неким «узбекским инвесторам»…
Отток клиентских средств из банка за первые два месяца превысил пять миллиардов рублей. Затем потери вкладов превысили семь миллиардов. Организаторы атаки рассчитывали вызвать нехватку ликвидности и под предлогом «неплатежеспособности» ввести в НРБ внешнее управление. Задача у такой временной администрации была бы простая – раздербанить за бесценок лучшие активы, прежде всего – акции «Аэрофлота» и «Газпрома», ипотечный портфель, заодно обвинить владельца в том, в чем он много лет публично подозревал любого российского банкира. Дальше выбор – за границу или в тюрьму.
К счастью для нас, бегство вкладов несколько затянулось – вместо одного-двух месяцев оно заняло полгода. Проверка ЦБ, длившаяся три месяца, не нашла ничего противозаконного. Был составлен почти 500-страничный акт, итоговые выводы которого сводились к тому, что НРБ работает исключительно в рамках закона, нарушений не выявлено. Однако медленно, но верно колодец и маятник Эдгара По работали – мы продавали со скидками активы, клиенты забирали деньги. Через год от банка осталось только гордое название. Все деньги клиентам были выплачены. Я лишился банковского бизнеса, но доказал на своем примере, что честный банкир – это не оксюморон.
Банкформирования: Преступления без наказаний
К сожалению, заправлявшие в «Российском капитале» Алексей Иващенко и Ирина Киреева не ответили должным образом за произошедшее. Более того, вскоре на их новом месте работы – в Липецком областном банке – случилось аналогичное банкротство, с вкладчиками расплачивалось государство в лице АСВ. Это типичная история для отечественного банковского «бизнеса», в котором действуют криминальные группы, переходящие из банка в банк с неизменным результатом и впоследствии предпочитающие жить за границей.
Мне приходилось сталкиваться с такими группами не раз. Вспоминается послужной список Владимира Романова. Этот гражданин стал известен в 2008 году как руководитель обанкротившегося банка «Электроника». Национальный резервный банк тогда, опять же по просьбе правительства и руководства «Росатома» (у этой госкопорации были с «Электроникой», как мне показалось, некие «особые» отношения), взял на себя обязательства перед физическими лицами – вкладчиками. По результатам анализа деятельности предыдущего руководства мы направили в правоохранительные органы все материалы своего расследования, и 1 июля 2009 года Главное следственное управление при ГУВД Москвы возбудило уголовное дело. Следствие было вынуждено признать, что с 29 октября 2007 по 20 октября 2008 года банк выдал девять миллиардов рублей кредитов без обеспечения в виде залогов или поручительства.
