Главный вопрос: а как? Через найм иностранных адвокатов и зарубежные суды? Ну, можно по примеру властей Казахстана в случае с Аблязовым или, как в нашем, российском «кейсе» с Пугачевым, годами ходить по судам и платить астрономические гонорары юристам. Я подсчитал: на каждый украденный миллиард долларов придется найти в бюджете России 100–150 миллионов и после примерно 10 лет разбирательств, скорее всего, проиграть. Другая сторона выложит 200–300 миллионов, и на нее будут работать лучшие юристы. И даже если получится добиться ареста активов мошенников, что непросто и недешево, вряд ли удастся реализовать арестованное за стоящие деньги. Овчинка не стоит выделки – деньги останутся лежать в западных банках и инвестфондах, которые, собственно, и построили этот «грязный бассейн», принимая в него ежегодно по новому триллиону «грязных» долларов. Они будут продолжать пользоваться этим капиталом и делать на нем новые деньги. Надо идти другим путем.
Я предлагаю сделать возврат украденного предметом целенаправленной государственной политики и задействовать для его реализации все имеющиеся в распоряжении государства инструменты. Весь экспорт вооружения и сельхозпродукции из России в 2015 году составил 31 миллиард долларов, а прибыль от него не превысила нескольких миллиардов. Возврат похищенных капиталов – это чистые поступления в казну. Речь идет о формировании отрасли, доходы от деятельности которой для госбюджета были бы сопоставимы с экспортом углеводородного сырья. В условиях западных санкций, в первую очередь ограничивающих доступ к рынку капитала, эти средства могли бы стать ключевым фактором для обеспечения финансовой стабильности, инвестиций и роста российской экономики. Репатриация незаконно выведенных капиталов должна стать одной из приоритетных задач для государства.
Меры, предпринимаемые Генеральной прокуратурой России в этой сфере, недостаточны. Так, в 2015 году в страну было возвращено всего шесть миллиардов рублей (т. е. менее 200 миллионов долларов США) из официально зафиксированных «на выходе» 28 миллиардов. При этом речь идет только о взыскании средств, похищенных в результате преступлений коррупционной направленности. Колоссальные суммы, выводимые из банковской и финансовой системы по мошенническим схемам, жертвами которых становятся субъекты хозяйственной деятельности и граждане России, остаются вообще вне поля зрения правоохранительных органов. Пример «полковника Захарченко» очень иллюстративен, но ведь есть и другие «генералы захарченки». Основная проблема заключается в том, что прокуроры действуют формально, в рамках существующих механизмов международной правовой помощи. Между тем мировой опыт показывает, что в этой сфере можно добиваться значительных результатов.
Вот пример США. За последние 10 лет американская прокуратура, используя информацию спецслужб, под угрозой уголовного преследования добилась от ведущих мировых банков (UBS, Goldman Sachs, BNP Paribas и др.) перечисления в госбюджет более 350 миллиардов долларов в рамках внесудебного урегулирования – за укрывательство налоговых уклонистов, участие в аферах, нарушение режима санкций и пр. Чем мы хуже? Почему нельзя предъявить аналогичные претензии и добиться результата? Отдельные вопросы – к международным аудиторским компаниям, которые помогали совершать хищения, – Ernst & Young, KPMG, PricewaterhouseCoopers и Deloitte Touche Tohmatsu. Либо они возвращают эти деньги, либо становятся персонами non grata. У них у всех в России большие бизнес-интересы, и поэтому я уверен, что для них самих будет выгоднее вернуть если не всё, то хотя бы часть.
Что это означает в конкретных случаях – например, с Беджамовым? Во-первых, пора разобраться по полной программе с опереточным «княжеством». Нынешний правитель Монако Альбер II очень любит рядиться в одежды лучшего друга российского народа, привечая владельцев суперъяхт, купленных на украденные у этого народа деньги, – нувориши каждый год устраивают ярмарку тщеславия прямо на рейде перед его резиденцией. Для начала следует вызвать в МИД РФ посла Франции, который представляет в России дипломатические интересы Монако, и заявить ноту протеста. Потом разорвать все отношения с Монако, запретить российским физическим и юридическим лицам транзакции с местными финансовыми учреждениями, а также любые инвестиции в недвижимость княжества. Во-вторых, необходимо предъявить конкретные претензии к финансовым институтам, которые хранят украденные Беджамовым миллиарды. Как правило, это крупнейшие западные банки и инвестфонды (мошенники не будут прятать наворованное в левых «банчках» – знают на личном опыте, что могут сами оказаться жертвами других мошенников).
Эту технологию можно использовать во всех аналогичных случаях. Системная борьба с мировой финансово-офшорной олигархией, осушение грязного бассейна и использование этих денег для развития человеческого потенциала должны стать одним из лейтмотивов российской внешней политики, работы соответствующих ведомств и средств массовой информации. У России есть уникальная возможность «перевернуть шахматную доску» и сформировать новую глобальную повестку дня, начав собственную кампанию международных расследований и дипломатических усилий. Если закрыть офшоры, сделать финансовый мир прозрачным и справедливым, то и жизнь крестьян в Поповке станет не хуже, чем в селениях французского Прованса. По-моему, наши люди этого заслуживают.
Приложения
Приложение 1
Приложение 2
