А может, попытаться сделать карьеру в другой области? Если ему даже не нравится его работа, то лучше уж работать там, где больше платят. Но что он может? В компьютерах он не разбирается и, кроме диплома по специальности «Английский язык», у него ничего нет. Математика ему не давалась, так что о бухгалтерском деле и думать нечего. Реальность такова, что при всем желании ему вряд ли удастся найти другую работу. Лучше на это не рассчитывать. В любом случае, может, подвернется еще какой-нибудь стоящий проект. Может, его пригласят на собеседование в какую-нибудь хорошую компанию. Должно же и ему когда-то повезти.
Флин продолжал раздумывать в том же духе, как вдруг зазвонил телефон. Включился автоответчик, потому что никто не соизволил поднять трубку. Текст на автоответчике был очень длинным: голос Джорди зачитывал длинный список мобильных и городских номеров, по которым можно связаться с хозяевами дома. Потом аппарат пискнул, и Флин, позаимствовав привычку Джессики, подождал, чтобы послушать, кто звонил.
Звонивший назвал свое имя, Джеффри Бэйли, и добавил, что ему необходимо связаться с Джессикой Терпин.
— Алло? — сказал Флин, поднимая трубку. — Это Алек Флиндерс. Мы живем вместе с Джессикой.
— Ах да, — сказал голос.
Судя но всему, он принадлежал немолодому и довольно чопорному человеку.
— Я прихожусь крестным отцом Томми Бингу. Кажется, вы его хороший друг?
— Да, конечно, мы с ним уже давно знакомы, — ответил Флин, а потом, чтобы подтвердить свое заявление, добавил: — Несколько лет назад, учась в университете, мы вместе снимали дом.
— Тогда, боюсь, у меня для вас страшная весть, — каким-то неестественным голосом произнес крестный отец Томми. — Мне тяжело вам об этом говорить, но вчера поздно вечером Томми сбил грузовик, и он умер по пути в больницу.
Сначала Флин решил, что это говорит сам Томми, в очередной раз разыгрывая его. Но голос был явно чужой. Флин пошатнулся. Его ровесники не могут умереть, это выше его понимания.
— Нет, — выдохнул Флин в трубку, — этого просто не может быть. Как это «умер»?
— Я понимаю, вам трудно это осознать. Нам всем не верится. Это ужасный, трагический случай.
Джеффри Бэйли помолчал, а потом, словно пытаясь объясниться, добавил:
— Мне поручили разыскать его друзей и сообщить им о случившемся. Его мать просила, чтобы я позвонил вам.
— Боже, нет, я просто не верю, — едва сознавая, что говорит, пролепетал Флин. — Я хочу сказать — как? Как такое могло случиться?
Крестный отец Томми устало вздохнул:
— Мы не совсем уверены, но, кажется, он возвращался домой из паба. На дорогах была гололедица, и водитель грузовика слишком поздно начал тормозить, его занесло, и он задавил Томми.
— Господи, примите мои соболезнования, я просто не знаю, что сказать. Я хотел… нет, я не могу поверить. — У Флина голова шла кругом.
Собеседник прочистил горло:
— Ненавижу сообщать такие печальные вести, но я должен передать, что похороны состоятся в следующую среду в два часа в фамильной церкви в Крофте.
— Похороны? — Флин совсем растерялся. — О боже, конечно. Извините, это просто так… конечно, я приду.
Крестный отец Томми, который уже не был крестным отцом Томми, повесил трубку. После этого разговора Флин словно оцепенел. Он не плакал. Ничего не делал, а просто упал на диван и уставился в стену.
Флин продолжал неподвижно сидеть на диване, когда вниз спустилась Джессика.
— Ну хватит, соберись, — прикрикнула она на него.
И тут Флин сообщил ей страшную новость. Джессика выронила сумочку и побелела как полотно.
— Нет, — почти беззвучно выговорила она. — Нет, я не верю.
Губы у нее задрожали, и, закрыв лицо руками и сотрясаясь всем телом, она в голос разрыдалась.
— Нет, нет, — причитала она. — Это все моя вина! Если бы я не сказала ему, что между нами все кончено, он все еще был бы жив!
Флин представлял, как Томми, напиваясь вместе с Джорди, отпускал шуточки насчет Джессики. А ведь это было тем самым вечером, когда он погиб.
— Нет, Джессика, — твердо сказал Флин. — Это был несчастный случай. Обычный несчастный случай.
— Нет. — Она посмотрела на него; тушь под глазами растеклась. — Это мне наказание за то, что я была такой стервой, такой эгоисткой, такой ужасной стервой.
И тут Флин тоже расплакался. Уткнувшись друг другу в плечо, они вместе оплакивали своего друга.
Некоторое время спустя Флин нашел в себе силы позвонить Молли и Джорди. Джорди с Томми были очень близки. Не считая Флина, Томми, вероятно, был самым его лучшим другом. Джорди тоже был ошарашен. Ведь он разговаривал с Томми буквально за час до его смерти.
— Я же понимал, что он пьян! Мне надо было остаться с ним, и тогда ничего бы не случилось, — твердил Джорди Флину.
— Перестань, Джорди, разве ты мог тогда знать. Мы и раньше напивались и в таком состоянии нормально добирались домой. Томми просто не повезло. Тут нет ничьей вины.
«Голос Джорди был таким безутешным. Слава богу, что рядом с ним Молли», — подумал Флин. Джессика была в ужасном состоянии. Она ушла в свою комнату и заперлась. Флин пытался поговорить со своей матерью, но сообщать о смерти друга в третий раз за этот вечер было выше его сил. Он снова разрыдался, и матери не удалось его успокоить.
Когда слез больше не осталось, Флин решился подняться наверх к Джессике. Он постучал:
— Джессика, впусти меня.
Джессика медленно открыла дверь; на ее лице все еще виднелись разводы туши, глаза покраснели и опухли. Весь ее внешний вид говорил о том, что она в шоковом состоянии.
— Надо отвлечься, посмотреть какой-нибудь фильм, — наконец сказала она.
— Хорошо, — согласился Флин.
Они устроились у нее на кровати и стали смотреть фильм «Городские пижоны»
[52], который шел по телевизору.
В какой-то момент Джессика даже рассмеялась, а потом в ужасе повернулась к Флину.
— Я забыла, — потрясенно пробормотала она. — Хотя бы на секундочку, но забыла. Отвратительно с моей стороны!
Флин печально посмотрел на нее. Он не знал, что ответить.
— Не оставляй меня на ночь одну, Флин, — взмолилась Джессика. — Я этого не вынесу.
И он остался. Джессика обняла его, но он никак не мог заснуть.
Невероятно, но Флин все еще расстраивался по поводу Поппи. Ему было очень стыдно, потому что такие пустяки не имели значения, особенно сейчас, когда с его другом произошла трагедия. Но ему никак не удавалось совладать со своими чувствами, а потому он признался самому себе, что, должно быть, именно теперь его жизнь достигла своего надира. Все три обитателя Баронс-Курт наутро, как обычно, отправились на работу. А что еще им оставалось делать? Но вскоре все они обнаружили, что совершенно забыли о смерти. Им было просто необходимо сосредоточиться на чем-нибудь другом, чтобы не погрузиться в отчаяние — отчаяние по поводу случившегося и стыд за то, что они ничем не могли помочь своему другу. Но их забывчивость казалась им оскорблением памяти Томми.
