Тэрлина вырвалась из объятий окруживших ее подруг и поспешила к королеве, на ходу растягивая губы в самую уверенную улыбку и крепче стискивая зажатый в кулаке платочек.
— Тэри?! — Повернув голову к торопливо приближающейся маркизе, королева жадно всматривалась в ее лицо, и постепенно в ее взгляде возникали растерянность и боль.
Девушка заметила это не сразу, слишком поздно подняв взор на ее величество, а обнаружив странное внимание королевы, невольно замедлила шаг, гадая, к чему ей надлежит готовиться.
— Уйдите все, — с трудом выдавила Зантария, мельком глянув на сидевшую по правую руку Олифанию. — Я хочу поговорить с ней наедине. Годренс!
В ее голосе прозвенела сталь, которой так боялись проштрафившиеся придворные и чиновники и за какую дворцовый люд тайком называл Зантарию «стальной королевой». И не с насмешкой, а с истинным почтением и долей опаски.
— Как пожелаете, — коротко склонил голову маг, подхватывая под руки Доренею и Бетриссу. — Ваши светлости, позволите?
Тэрлина невольно улыбнулась излишне вежливому обращению мага, потом заметила встревоженный взгляд вскочившей с кресла Саэлены и вспомнила, что воспитанница королевы не знает о дружеских отношениях Годренса с кадетками. Да и о том, что все они кадетки, — тоже. Маркиза немедленно состроила самое кроткое выражение лица и учтиво произнесла:
— Я рада буду рассказать вашему величеству все, о чем вы пожелаете узнать.
Встретила напряженный взгляд дроу и кратким взмахом ресниц дала понять, что не забыла о его предупреждении. Он успокоенно улыбнулся одними уголками губ и увел девушек в портал, оставив Тэри наедине с королевой.
— Прости… — вскочив с кресла, королева в один миг оказалась рядом с Тэрлиной, порывисто прижала ее к груди, — прости, если можешь, за все зло, какое испытала по моей вине. Я ведь даже представить не могла, что они способны преодолеть такую мощную защиту… Годренс утверждал…
Голос Зантарии сорвался, и она отвернулась, закрывая ладонями лицо.
— Ваше величество, — кадетка осторожно прикоснулась к ее вздрагивающему плечу, успокаивающе погладила тонкий шелк платья, — Годренс не виноват. Я видела, каким огромным был этот монстр, а гораздо позже поняла, что его заставили. Он на самом деле оборотень и уже старик. А потом он их всех убил, а мне приказал уходить. И я сто раз сказала спасибо разбойнику и Фанье за тренировки, иначе бы не прошла по той скале. А когда дошла до конца, там уже был Шаграйн, и дальше мы шли вместе.
— Где это было? — Обернувшись, королева внимательно ловила каждое слово.
— Торем, Хинсарские долины. Это мне потом маги сказали, когда нас нашли.
— Вы голодали? Там, наверное, жарко?
— Да, там жарко, но сначала мы шли вдоль ручья, а потом разбойник… извините, советник, поймал куропаток.
— И ты не заметила ничего необычного?
— В степи? — осторожно предположила маркиза, боясь ошибиться.
— Прости, — вдруг смешалась Зантария и тут же перевела разговор на другое: — Видимо, я слишком за вас переволновалась и потому задаю нелепые вопросы. Я ведь понимаю, как там было тяжело, вижу по твоим глазам. Они потемнели, и это тень пережитого ужаса. Жаль, я не могу взять на себя твоей боли или вернуть прошлое назад, но, надеюсь, увеличение счета в гномьем банке поможет тебе быстрее забыть обо всех перенесенных трудностях. А я постараюсь сделать все, чтобы больше никто не пострадал.
— Спасибо, ваше величество, — склонила голову Тэрлина, — но, извините за дерзость… а можно вместо денег приказать Годренсу вылечить мою сестру?
— Но она давным-давно здорова, — изумленно распахнула глаза королева. — Хотя твои родители и не знают всей правды о том, кто ее вылечил, Годренс был одет странствующим лекарем. Неужели твой брат не сообщил тебе эту новость?!
— Нет, — ошеломленно смотрела на нее маркиза. — Он, наверное, хотел устроить сюрприз… Но раз так, я благодарна вам от всего сердца. Еще раз простите мою наглость.
— Не извиняйся, Тэрлина, — печально улыбнулась королева, — это вовсе не наглость. У тебя щедрая душа и чистое сердце. А у меня последний вопрос — где сейчас Дирард?
— На плато, маги всех принесли туда. — К этому вопросу маркиза была готова. — А потом нас отправили домой, а с ним магистры хотели о чем-то поговорить.
— А сейчас ты слукавила, но лишь чуточку, и я прощаю тебе эту малость. Иди, мне нужно немного побыть одной.
До общей гостиной фрейлин Тэрлина добежала за считаные секунды, так ей хотелось успокоить Бет и пошептаться с подругой. А еще — взглянуть в зеркало, странное заявление королевы неожиданно встревожило девушку сильнее, чем должно бы.
Однако вместо кадеток и Бетриссы ее ожидала Фанья, и как только маркиза влетела в комнату, камеристка решительно поднялась с места.
— Идем в твою комнату, — почти бегом ринулась она вперед. — У меня очень мало времени.
А едва они оказались в спальне Тэрлины, плотно захлопнула дверь и уставилась на девушку пристальным взглядом:
— Мне ты можешь сказать все, понимаешь? Все! Я никогда не передам твоих слов никому, ни королеве, ни кадеткам. Но для того чтобы тебе помочь, я должна знать все.
— О чем? — настороженно осведомилась Тэрлина, не имевшая никакого желания нарушать данное магу обещание.
С того момента как ей стало известно об исцелении Сюзи, маркиза превратилась в преданную поклонницу дроу.
— Обо всем, что произошло с тобой в Хинсарских степях. Года я отправила следить за королевой, пока Рад не вернется, ее нельзя оставлять одну. Ну?
— Пусть он сам мне это скажет, — решившись, твердо объявила Тэрлина. — А пока я не скажу ни слова.
— Кто «он»?
— Как «кто»? Годренс, разумеется, — твердо сообщила маркиза и вдруг, сообразив, как странно звучит вопрос камеристки, подозрительно уставилась ей в лицо: — А ты о ком подумала?
— Но ты же там не с Годом была. — Взор Фаньи стал проницателен, словно она пыталась заглянуть маркизе в душу. — А дроу и сам мне все расскажет, не сомневайся, между нами секретов нет. Но вот ты могла ему чего-то не сказать…
— Фанья, — невольно улыбнулась маркиза, — маги нас усыпили, отвели на плато и потом допрашивали дотошливо, как королевские дознаватели. И солгать там невозможно, даже подумать ничего нельзя, все сразу всё понимают. Или шаром следят, я сама такой видела.
— А до того, как вы попали на плато?
— Прости, Фанья. Но пусть тебе все-таки Годренс расскажет… или сам разбойник.
— Ты стала другой, — печально вздохнула камеристка. — Разом повзрослела, стала более осторожной и жесткой. Мне жаль.
— Чего? — не поняла Тэрлина, вспомнила отражение в зеркале, слова королевы и помрачнела.
Лишь теперь она сообразила, о чем говорит наставница.
