— Тебе скучно? — Беззаботно смеющаяся жена магистра из Дройвии непринужденно присела на подлокотник соседнего кресла и отпила глоток легкого игристого вина, гордости виноделов Руфота. — Или приболела? Так скажи, постараюсь помочь, я ведьма.
— И ты так спокойно в этом признаешься? — изумленно уставилась Тэрлина на яркую красавицу с золотистыми локонами, собранными на затылке под гребень, украшенный редчайшими хрустальными цветами из пещеры Илкеин.
— В том, что ведьма, или в умениях целителя? — лукаво усмехнулась Анэри.
— Извини, — смутилась маркиза, — у нас народ считает ведьм злыми, и те, у кого обнаружится хоть слабенький магический дар, стараются никому об этом не проговориться. Иначе трусливые жители вполне могут и на костер потащить.
— Я слышала, — на миг помрачнела ведьма и сразу же беззаботно отмахнулась: — Но тут нам ничего не грозит. А ты ведь сирена? Не пугайся, это мне по секрету старшая ведьма рассказала, мы зовем ее бабушкой.
— А, Мильда, — припомнила Тэри. — Ну какая же она бабушка? Еще очень крепкая женщина. А я ничего не знаю про свою способность, и маги не объяснили, некогда было.
— Я слышала, — теперь зеленые глаза гостьи смотрели с состраданием, — тебе сильно досталось. А маги немногое могут рассказать, да и считать тебя настоящей сиреной тоже не совсем правильно. Но другого названия просто нет. После Разлома в людях пробудилось несчетное число разных способностей, и с тех пор они время от времени возрождаются в их потомках. В легендах про сирен говорится о племенах, которые жили по берегам моря и на островах и пением заворачивали к себе корабли, чтобы отобрать груз и превратить мореходов в рабов. А вот в записях магов плато Ир нашел лишь упоминание о женщинах и одном мужчине, которые могли своими песнями вывести из тьмы забытья тех, кто заблудился в глубинах собственного разума.
— Я знаю только одно, — благодарно глянула на нее маркиза, — если мне грустно, то лучше не петь. Все вокруг тогда просто заливаются слезами. Но никто пока не объяснил, магия это или нет.
— Нет, — уверенно мотнула золотоволосой головой ведьма, — полновесной магии в тебе нет, ни бабушка, ни я ничего не увидели. Но Ир говорит, есть особая ментальная магия, она никому не заметна, кроме сильных менталов и лишь когда ее соберется достаточно много. Но копится она не быстро, а просыпается всего на несколько минут, обычно в самые трудные моменты.
— Я вчера пела почти полдня, — тихо призналась Тэрлина. И хотя маркиза не была уверена, имеет ли право рассказывать такие подробности, но очень не хотела случайно оттолкнуть приветливую ведьму. — Одну и ту же песню… А степняки смотрели на меня и плакали.
— Ты их пожалела? — осторожно поинтересовалась Анэри.
— Нет. Извини, я тебя разочаровала? Но они такие грязные, злые и грубые, хотели продать нас какому-то богачу. Мне кажется, я так долго продержалась, потому что очень боялась попасть в какой-нибудь гарем.
— А Ир говорит, — снова не согласилась ведьма, — твой оборотень лежал на источнике. Очень слабом, но он умудрялся собирать энергию. Впрочем, для жителя Идрийса и тот источник роскошь. И еще… Может, ты не заметила, но это он добавлял тебе магии, уж не знаю, как это у него получалось, наверное, помогла способность белого ведьмака. Я ведь только ради него сюда и пришла, хотелось посмотреть на такую редкость. Среди женщин чисто белых ведьм не бывает, мы все скорее наполовину серые, нам ведь приходится и проклятия учить, чтобы от лихих людей отбиться. А зло всегда с людей свою плату берет, на какие бы цели и по каким причинам его ни использовали.
Так вот зачем он лизал ее руки, с горечью сообразила Тэрлина, не желавшая никому рассказывать про те моменты, когда туманный зверь, сквозь редкий кокон которого смутно просматривалось человечье тело, нежно прикасался к ее ладоням призрачным языком, не сводя с лица девушки полного истовой надежды взгляда желтых глаз.
Эти мгновения, когда их души, казалось, сливались воедино, добавляли кадетке сил и упорства, и едва голова оборотня безжизненно падала на песок, Тэрлина в сотый раз заводила тот же куплет, в котором давно потеряли всякий смысл ставшие незнакомыми слова и осталась лишь тоска и отчаянное желание дождаться подмоги.
— А еще Ир сказал… — вздохнула Анэри, не дождавшись ни ответа, ни вопроса, — что ты их вылечила. На них на всех, кроме малышей, было заклятие забвения, таким раньше в Ардаге карали преступников. Просто давали выпить зелье, и человек забывал, кто он. Помнил только слова, сказанные ему в самый последний момент. Вот и этим степнякам внушили, будто они стражи пустыни и должны беспрестанно ходить по границам Хинсарских степей и ловить всех, кто осмелится туда прийти. Шаману и его помощнику люди в черном давали для этого особые зелья и вестников, и за пленниками всегда кто-нибудь приходил.
— Анэрлина, — встревожилась кадетка, сразу сообразив, как секретна эта информация, — а разве об этом можно рассказывать?
— Тебе — можно, — довольно улыбнулась ведьма. — Тебя на плато проверили. И щит поставили, теперь никто не сможет заставить тебя выдать чужие тайны. Но кроме того, отныне вас будут защищать магистры плато, а через их щиты не пройти никаким водникам. А теперь можно попросить тебя спеть, хоть несколько слов?
— Извини, — виновато развела руками Тэри, — после вчерашнего мне даже думать о песнях неприятно. Но и отказывать тебе не хочется. Вот если бы я могла дать знать, когда немного отдохну.
— Так это же просто! Возьми моего вестника. Маги собираются поставить во дворце башню переноса, значит, можно будет отправить его из любой комнаты. Вот смотри, здесь зеленый камушек. Если он светится, как сейчас, значит, можно сильно нажать вот на эту стрелку, и вестник окажется у меня. И тогда я сразу приду за тобой.
— А ваш муж… — сразу вспомнила маркиза про серьезного магистра, — он не будет против?
— Мне показалось или ваша светлость действительно желает вернуться к правилам, предписанным тальзийским этикетом? — с безукоризненной учтивостью кротко пролепетала гостья, чинно складывая на коленях загорелые руки.
— Извини, — покраснела Тэри. — Я не хотела тебя обидеть.
Смешалась и смолкла, но тотчас изумленно уставилась на весело хохочущую гостью.
— Прости, я сейчас просто пошутила. У нас в Зеленодоле и на плато правила намного проще, чем в королевствах, и мне понравилось, когда я услыхала, как вы с фрейлинами разговариваете между собой. А мой муж разрешает мне делать все, что я захочу, но я все-таки ведьма и сама хорошо понимаю, какие действия могут принести вред нашему дому. А тебя зову не без умысла, признаюсь честно. Оборотни хоть и маги, но очень бесхитростные и чуткие люди, и твое пение будет для них праздником. И ребятишкам полезно, чтобы росли душевными. А еще древни у нас в речке живут, они просто обожают людей с редким даром.
— Но надолго уйти я не смогу, — забеспокоилась маркиза. — Королеве без нас трудно, и девочки почти все замуж вышли. А семье ведь нужно время и внимание, у них даже медового месяца не будет.
