Лис вытащил из своего кошеля знак невидимости, махнул друзьям отступать и шепотом предупредил:
— Отходите живей, я все следы вокруг уберу!
К сожалению, знак невидимости маскировал лишь живые объекты, а приметы их пребывания в зоне действия пророчества вроде примятой травы и отпечатков грязной обуви оставлял для изучения внимательным наблюдателям.
Компания снова перекочевала в кусты ивняка рядом с камышами. Лис применил знак, следом заклятье, убирающее следы, и громко завопил. Ничего конкретного, но простой вопль, исполненный муки, удался дракончику превосходно.
После первых трех криков, от которых у Яны заложило уши, а Стеф начал морщиться, как от зубной боли, стойкий Хаг прислушался и разочарованно покачал головой:
— Никого!
— Совсем никого? — жалобно переспросил Лис, будто собирался разочароваться в мире, созданиях, его населяющих, и жизни в целом.
— Нет, все зверье и птиц окрестных ты, ясное дело, распугал, но и только, — конкретизировал туманное «никого» напарник.
— Ладно, попробую по-другому. Не второй же знак поиска в дело пускать. — Дракончик воспарил над кустами и принялся истошно орать уже оттуда.
Через пяток высокохудожественных воплей неустанно сканирующий обстановку тролль шикнул:
— Спускайся! Сюда кто-то ломится!
Пусть и невидимые, а все равно затаившиеся для страховки в ивняке блюстители пророчеств увидели, как на берег выскочил светловолосый, стриженный под горшок пацан в длиннополой хламиде, подпоясанной веревочкой. Пальцы его крепко сжимали длинную палку. Или это все-таки был посох?
— Второй наш клиент, — первым оценил зеленое с легкой желтизной сияние вокруг субъекта Хаг.
Остановившись под сенью самой большой ивы, паренек простер правую руку вперед, махнул посохом, зажатым в левой. С навершия сорвался желтый огонек и, как хорошо натасканный пес, помчался к недоутопленнику, лежащему в беспамятстве. Со стороны леса раненого видно не было, потому парень бежал за огоньком и заметил жертву, только когда обогнул кусты. Охнув, присел рядом с речным «подарочком», пристроил к стволу посох и, закусив губу, положил руки на тело раненого.
Сидел так несколько минут, потом резко, одним рывком, вытащил из груди беспамятного кинжал, отбросил его и снова положил руки на грудь незнакомца. Если поначалу пальцы лесного гостя отсвечивали чем-то зеленоватым, то теперь они стали распространять ровный белый свет. Когда тот угас, лекарь как сидел, так и повалился мешком в траву рядом с пациентом.
— Вот дурень, не только силу магическую и часть своей жизненной отдал, — не то ругнулся, не то восхитился Лис и отметил: — Если бы ты, Стеф, нашего утопленника не подлечил, сейчас бы на бережку рядком два трупа лежало.
Между тем картина «двое в беспамятстве» изменилась. Исцеленный длинноволосый недоутопленник заморгал, с трудом сел и положил руку себе на грудь. В то самое место, где совсем недавно был размещен кинжал, а теперь имелись лишь дырка в одежде и кровавые разводы. Увы, даже самая замечательная магия не может одновременно врачевать тело и штопать прорехи в ткани, попутно очищая ее. Либо то, либо другое. Очнувшийся опасливо ощупал дырку, тряхнул влажной черной гривой и огляделся. Заметил валяющегося рядом парня с посохом и осторожно тряхнул его за плечо:
— Эй, ты кто?
— Малин, — вяло пролепетал целитель.
— А я Арт, это ты меня подлатал?
— К-ха, я. Там твой кинжал, — вяло махнул в сторону удаленного «при операции» инородного предмета Малин.
— Он не мой, а моего брата… был, — помолчав, горько признал Арт. — А теперь кинжал есть, а брата нет. Зачем он пытался меня убить? Власть? Да скажи он только, что хочет править, я бы отрекся…
Недобитый наклонился, спрятал голову между коленей и глухо застонал.
— Э-э-э… принц Артус? — догадался целитель и присел осторожно, словно земля под ним качалась, как палуба корабля в шторм.
— Он самый, — вяло согласился принц. Погруженный в депрессивные мысли о предательстве близкого человека, он плохо реагировал на происходящее.
— Как ты тут оказался?
— Совершал перед коронацией ритуальный поиск легендарного клинка великого короля. Традиция! Отправился в путь с братом, — отрывисто принялся рассказывать юноша. Вопрос мага упал на благодатную почву — принц желал поведать о постигших его беде и боли. — У водопада он попытался заколоть меня и сбросить в воду. Я его зацепил, вместе упали, он первым о камни головой ударился, голова, как орех под молотком, раскололась, помню еще, я меч с пояса отстегнул и плащ. Они плыть мешали, на дно тянули… а дальше ничего не помню. Очнулся здесь, и ты рядом…
— М-да, с мечом непорядок вышел. Если он должен сиять, то куда же запропал? Может, мы не все у русалок выторговали? Но, опять же, заколок у Яны больше нет, а я украшений на занятия не ношу, — задумался Машьелис, окидывая напарников внимательным взглядом на предмет добровольно-принудительного изъятия ювелирки для возобновления переговоров с хвостатыми модницами.
— Люди идут, много. Человек пятнадцать, — шепнул Хаг друзьям, прежде чем принюхивающийся дракончик озвучил свои подозрения.
— Смертью пахнет, — все-таки прибавил Лис, оставив развлечения.
Ровный желто-зеленый свет вокруг беседующих юношей — субъектов пророчества заполнился тревожными красными искрами.
— Вот он! Стреляй! — раздалась команда из-за деревьев.
Посыпались стрелы, но, соревнуясь с их смертоносным роем, Хагорсон надломил пластинку Игиды — знак щита.
Все остальное происходило почти одновременно. Юноши вскочили и, прижавшись друг к другу спинами, один с посохом, второй с подхваченным с травы кинжалом, приготовились сражаться не на жизнь, а на смерть. Раз!
Хищный рой стрел сорвался с арбалетов и понесся к жертвам, обреченным на смерть. Добрался до невидимого щита, ограждавшего избранников пророчества. Два!
Стрелы мягко спружинили о преграду и понеслись обратно с утроенной скоростью. Арбалетчики беспорядочно повалились в траву, спеша уйти из-под собственных выстрелов. Три!
Юный, еще белый из-за растраченных сил маг, утомленный лечением, приготовился подороже продать жизнь. Не дожидаясь, пока ливень стрел ударит в цели, он сам сотворил что-то вроде плохонького щита, одновременно посылая навстречу врагам небольшой, с яблочко, фаербол. Четыре.
Вот хищно прищурившийся Лис сложил ладошки домиком и прошептал что-то вдогонку яркому мячику огня. Благодарный за напутствие мячик вмиг разросся до размеров тележного колеса, а потом за доли секунды вырос еще втрое. Пять!
Вот гигантский огненный шар с небольшим перелетом врезался в одинокую скалу за спинами нападавших. От удара живым огнем массивная, поросшая мхом и травой скала содрогнулась, потекла и раскололась, раскрылась гигантским цветком, обнажая сердцевину. Из каменного нутра вылетел сверкающий меч, со свистом пронесся над поляной и закончил свой полет в пустой руке Арта, едва не отрубив ее начисто. Шесть!
