Лекарское дело мастер Лесариус начал с повторения самых актуальных тем первых двух курсов. По счастью, мудрый старичок не зверствовал над наотдыхавшимися и чуть-чуть заотдыхавшимися студентами. Вопросы задавал спокойно и дозволял самым памятливым выручать склеротиков, отвечая мастеру с места. Так мало-помалу третьекурсники бегло освежили в памяти основные моменты пройденного материала. Если кто что не вспомнил, так теперь точно знал, какие именно темы вероломно ускользнули из памяти, да и старичок-молоток приметил самых забывчивых и взял на заметку.
Окрестности спортивного корпуса встретили студентов обновленной комплексной полосой препятствий, на которую мастера-тренеры для занятия-разминки с радостью запустили разом всех. Ждать своей очереди больше не было нужды. Артефактное сооружение распалось на полосы для прохождения командами в соответствии с распределением шэ-дара.
Из грязи-льда-огня-шипастых кустов и творчески перемешанного набора прочих вдохновляющих на подвиги препятствий разленившуюся за каникулы напарницу Хага с Лисом выволакивали чуть ли не на себе. Ладно хоть ехидный дракончик придержал язык и не прошелся насчет плохой физической формы девушки. Красноречиво промолчавшая Леора ограничилась лишь укоризненным покачиванием головы и добавлением в расписание студентки парочки вечерних занятий. Чего, в общем, Яна и так ожидала.
Гад, как и следовало предполагать, поступил типично по гадски. Устроил контрольную на знаки. Ничего, кроме простановки имени знака перед символом, правда, не потребовал, но символов-то выдал столько, что студенты схватились за головы. И ведь не спишешь! Вариантов работ коварный декан тоже выдал не меньше десятка, а потом, вот зараза, велел обменяться листками с соседями и проверить друг друга. Таким образом, объем проверочной работы для каждого блюстителя и почва для оценки оной у преподавателя увеличились ровно вдвое. По счастью, Янка была уверена в своих ответах. Если она что-то и зубрила все эти годы до посинения, так это внешний вид и значение знаков Игиды. Листики со значками являлись весомым подспорьем в работе команды, к тому же единственным, что девушка была в силах дать напарникам. Талант приговорщицы, пусть и важный, и сильный, казался Яне чем-то вроде огнемета, стрелять из которого по воробьям — субъектам пророчеств — было, по меньшей мере, неспортивно. Да и применять свои силы Донская считала нужным лишь на настоящих врагах или хотя бы противниках. До таких высот владения даром, чтобы приговаривать друзей и незнакомцев ради их пользы, не нанося настоящего вреда, как об этом говорил на занятиях мастер Фэро, землянке было еще очень и очень далеко.
Словом, денек выдался не из легких. Зато ужин показался Донской пиром, достойным богов. Благодарный силаторх был в ударе. Студенты едва язык не проглотили от удовольствия и за добавкой ходили трижды. Потому выходящую из дверей столовой осоловевшую после сытной трапезы землянку волновала только парочка вопросов: «Зачем я так объелась?» и в продолжение первого: «Кто покатит меня до общежития?»
Куда-то идти не было ни сил, не желания. Хотелось приземлиться на скамеечке и немного отдышаться. Что Янка и сделала, благо скамеек на территории АПП хватало на всех желающих. Никуда не спешащие напарники хлопнулись рядом.
На скамье, послужившей пристанищем объевшейся девушке и ее друзьям, уже сидел студент. Эти уши и жалобный взгляд девушка узнала сразу. Первокурсник-летописец из домовичи замер пародией на роденовского мыслителя и активно страдал.
— Привет, мелкий! — фамильярно провозгласил Лис.
— Ясного вечера, как ты, Ясек? Обжился? — вежливо поздоровалась девушка.
— Ясного, — попытался улыбнуться новенький и, не удержав покерфейса, всхлипнул, а потом и вовсе бросился Янке не грудь и разрыдался, как ребенок.
У русской девушки моментально сработал родительский инстинкт. Ясека сграбастали в объятия, начали гладить по голове, спине, приговаривая что-то ласковое и утешительное. Потихоньку юный летописец успокоился и даже смог поведать о своей грусти-печали.
Никаких трагедий у домовичи, конечно, не случилось. Но вот с соседом-человеком ему не очень-то повезло. Вчера вечером, когда новичок спросил о предназначении тюбика на полке, ему с усмешкой посоветовали намазать содержимым лицо. Лопоухий простофиля последовал коварной рекомендации. Когда спустя несколько секунд кожу начало пощипывать, наивный домовичи высунулся из ванной и спросил, долго ли следует держать мазь?
Тюбик оказался зубной пастой с легким флюоресцирующим эффектом для усиления белизны зубов, а сосед попался очень впечатлительный. Орал он так, что переполошил все крыло летописцев. От старосты Лестора по итогам разбирательства влетело обоим. Человеку — за дурную шутку над новичком, домовичи — за безалаберное пользование неизвестным продуктом, пренебрежение собственным здоровьем и нарушение общественного спокойствия.
Все было бы не столь страшно, если бы этим и закончилось. Но в каждой избушке свои погремушки. Нашлись они и у мирных с виду летописцев. В общем, бедолага Ясек попал под коллективный каток. Оказывается, каждый год один из первокурсников-летописцев, выбираемый по жребию, обязан был придумать что-нибудь эдакое, способное потрясти как можно большее число студентов — какую-нибудь грандиозную выходку. Чем больше охваченного шуткой народа, тем круче! Неудача ложилась позорным пятном на репутацию всего факультета!
Теперь лопоухий домовичи, выбранный в добровольно-принудительном порядке на должность главного шутника сезона, сидел и страдал. Он никого потрясать не хотел. Ясек даже напуганного до легкого заикания соседа жалел от всего сердца. Пухлик-добрячок Лестор, взявшись за гуж власти, научился не только оперативно решать вопросы и находить общий язык со студентами, феох поневоле в кратчайшие сроки освоил и искусство ругани вкупе с чтением морали проштрафившимся летописцам. На почве общих мук из-за грандиозной выволочки старосты соседи быстро помирились.
Находчивый Машьелис, не видя проблемы в задачке-пугалке для первокурсника, с ходу сгенерировал и предложил вариант решения:
— Стефаль, наш напарник, говорил о постоянном доступе летописцев к архиву пророчеств. Почему бы тебе не поискать какой-нибудь свиток по миру Игиды, а еще лучше по академии или Дрейгальту. Почитай, возьми за основу, переври и распространи как слух о грядущих великих потрясениях. Должно сработать! Летописцы, конечно, не пророки, но впечатлительных и у вас хватает.
— Я не умею врать, не смогу… — уныло протянул Ясек, не поддаваясь на провокацию.
Машьелис разочарованно поморщился. Ему было дико слышать отказ. Сам дракончик, соблазненный перспективой безнаказанно покопаться в залежах пророчеств и мистифицировать уйму народа, заглотнул бы наживку моментально.
— Эх, не хочешь, как хочешь, у меня других идей нет, — нахохлился доброхот. — Может, у Янки есть?
Блестящей идеи от доброй девушки Лис, конечно, не ждал, зато видел в отказе напарницы способ надавить на Ясека, чтобы тот сдался и принял идею дракончика к исполнению.
— Не знаю, — подергала кудряшку у виска Яна. — У нас в институте никто сильно не шутил. Бывало, надписи смешные на кабинетах делали, объявления об отмене занятий или внеплановом зачете писали. Правда, мама рассказывала, когда сама девчонкой была, в летнем лагере ребята по ночам ходили друг друга пастой зубной мазать. Ох, и шуму утром было!
