Она вздохнула. Как смотреть на ситуацию трезво? В нее настолько плотно вплелись эмоции, что вышел узел, по сложности не уступающий гордиеву.
Дэниел, еще сквозь сон, обнял ее одной рукой. Алекс заранее знала, что он сказал бы об этой дилемме и что его мнение никак не помогло бы ей найти верный ответ.
Затем он вздохнул, начиная просыпаться. Провел пальцами вниз по спине Алекс, а потом и вверх. Поиграл с влажными прядями на ее затылке. А потом со стоном потянулся и вновь запустил пальцы ей в волосы.
– Ты вставала, – пробормотал Дэниел.
Он медленно открыл глаза – в тускло освещенной комнате они казались темно-серыми – и моргнул, фокусируя взгляд.
– Но меня притянуло обратно, – улыбнулась Алекс.
Дэниел рассмеялся, и его веки вновь закрылись. Он крепче прижал Алекс к груди.
– Хорошо. Который час?
– Около четырех, наверное.
– Есть о чем беспокоиться?
– Нет. По крайней мере, пока.
– Замечательно.
– Ага, точно.
– И еще замечательно вот что, – продолжил Дэниел.
Он вновь провел рукой по спине Алекс и, погладив правое плечо и ключицу, обхватил ладонью щеку. И приподнял лицо Алекс так, что их носы соприкоснулись.
– И это тоже, – подтвердила она.
– Более чем, – пробормотал Дэниел, и Алекс опять согласилась бы, но он уже начал ее целовать – нежно придерживая ладонью, мягко касаясь губами, но крепко прижимая к своей груди. И Алекс обняла его за шею, прижимаясь еще сильнее.
На этот раз все было не так, как в машине, когда в их ушах стучал бешеный ритм погони, когда обоих накрыло волной шока и паники. Теперь не было ужаса. Только биение двух сердец, ускоряющих бег без страха.
Алекс думала, что такое развитие событий неизбежно, раз уж они очутились в тихом местечке, вне опасности, где есть только они двое, и никто им не помешает.
Но теперь она поняла, что ощущение неизбежности исчезло. Каким-то образом все случилось совершенно неожиданно. Беспорядочная смесь противоположностей, спутавшихся настолько, что Алекс оказалась неспособна проанализировать ни одну из них. Уют, родство… и одновременно возбуждение и новизна. Ласка и страсть, нежные и всепоглощающие. Словно каждый нерв ее тела реагировал на десяток противоборствующих раздражителей.
Единственное, что Алекс ощущала с уверенностью – Дэниел оставался самим собой, обладал прежней чистотой и добротой, которую она еще ни в ком не встречала. Он принадлежал иному, более совершенному миру, чем тот, в котором обитала она, и когда они стали единым целым, Алекс показалось, что и ей дозволено там побывать.
Все ее предыдущие отношения большинство людей сочли бы достаточно ограниченными, поэтому сравнивать Алекс было не с чем. Она всегда считала секс единичным событием со вполне определенной концовкой, некой попыткой получить физическое удовольствие, иногда удачной, а иногда нет.
А вот нынешний опыт не подходил под это описание. Он стал не столько событием, сколько долгим изучением друг друга, удовлетворением любопытства, восхищением каждой обнаруженной мельчайшей деталью. И пусть наслаждение не было целью, все нужды, как физические, так и менее определенные, оказались тоже удовлетворены.
Алекс попыталась подобрать верное слово, когда они уже лежали, целуясь, а сквозь шторы сочились красноватые закатные лучи. Она не понимала, как назвать чувство, заполнившее ее изнутри так сильно, что угрожало растянуть кожу. Нечто похожее на бурлящее в груди ощущение, вызывавшее улыбку при мысли о Дэниеле, но умноженное в тысячи, миллионы раз и выплавленное в тигле до тех пор, пока всякие примеси не оказались выжжены, оставив лишь это. Алекс не могла подобрать слово. Ближе всего, наверное, было счастье.
– Я тебя люблю, – прошептал Дэниел. – Люблю.
Наверное, вот оно, то слово. Алекс и не представляла, что оно может значить… так много.
– Дэниел, – пробормотала она.
– Тебе не обязательно отвечать. Я просто должен был сказать это. А если бы рискнул удержать в себе, то взорвался бы. Вероятно, скоро мне придется повторить. Я предупредил, – рассмеялся он.
Алекс улыбнулась.
– Больше не хочу возвращаться к тому, когда мне было нечего терять. Рада, что ты стал моим слабым местом. Ты нужен мне любым.
Она устроила голову у него на груди и прислушалась к мерному дыханию. Так долго она ставила во главе всего собственную возможность дышать. Если бы Алекс рассказала это женщине, которой сама была еще месяц назад, та пришла бы в ужас от мысли, что ей придется считать не менее важными еще одну пару легких. Та женщина сбежала бы прочь от необходимости заботиться о чем-либо, кроме собственной жизни. Но что она упустила бы! Алекс даже не могла вспомнить, за что же в то время держалась. А вот за нынешнюю жизнь действительно стоило побороться.
– Кажется, мне было лет двенадцать или тринадцать, когда я бросил мечтать о необычной жизни, – задумчиво произнес Дэниел, рассеянно пробегая пальцами по ее волосам. – Наверное, как раз в таком возрасте все начинают взрослеть и забывать о фантазиях. Осознаешь, что никогда не выяснишь, что ты на самом деле инопланетянин, которого усыновили скучные земные родители, и что ты не обладаешь поразительными суперсилами, которые спасут мир. – Дэниел хмыкнул. – То есть ты и так это понимаешь, просто не хочешь расставаться с мечтами. А потом мир сбивает тебя с ног, жизнь теряет былые краски, и ты начинаешь довольствоваться реальностью… Думаю, у меня неплохо получалось. Я находил массу радости и в унылом, повседневном мире. Но я хочу, чтобы ты знала… время, которое я провожу с тобой – необыкновенно. Да, мне пришлось натерпеться немало страху, но при этом я испытал счастье, о существовании которого даже не догадывался. Потому что ты необыкновенная. Я так рад, что ты меня нашла. Моей жизни, видимо, так или иначе было суждено круто измениться. Поэтому я так признателен, что мне досталась ты.
У Алекс в горле застрял ком, и она с изумлением заморгала, пытаясь сдержать выступившие на глазах слезы. Она, бывало, плакала от скорби, боли, одиночества и даже от страха, но никогда прежде – от радости. Такая реакция казалась ей странной, и Алекс никогда не воспринимала ее всерьез, когда встречала в книгах. Теперь она впервые поняла, что радость можно ощутить острее боли.
Алекс с удовольствием бы оставалась в постели вечно, но в конце концов им пришлось поесть. Дэниел не жаловался, однако явно хотел бы поскорее добраться до нормальной пищи. Они сидели за маленьким столиком в нише, поедали «джерки», арахис и шоколадное печенье, смеялись и почесывали собак за ушами – разумеется, удержаться и не впустить Эйнштейна и Лолу оказалось невозможно. Если вламываться в чужой дом, так с размахом – и Алекс было странно думать, что теперь им не нужно садиться в Бэтмобиль и ехать всю ночь напролет. У них оставалось еще полно времени, которое они могли занять чем угодно. Алекс, конечно, уже представляла, на чем остановится их выбор, но все дело было в свободе. Слишком хорошо для правды.
