– После того как мы связались с испанской полицией, – сказала Нина, – и впоследствии с Европолом, выяснилось, что имеется несколько нераскрытых убийств в разных странах, имевших много общего со случаем в Орминге. Поэтому за последний год ДНК-профиль Ивара Берглунда отправляли туда, где расследовались аналогичные преступления, будь то в Скандинавии или в других частях Европы. Конечно, обвиняемый не поэтому так долго пробыл в изоляторе, но мы провели огромную работу и постоянно двигались вперед.
– И какой получился результат?
– Сравнения все еще продолжаются, поэтому я не могу ответить на данный вопрос.
– То есть пока у вас единственное совпадение, не так ли?
Нина не позволила тяготившему ее разочарованию выплеснуться наружу. Пока ведь не удалось найти никаких ДНК для сравнения, те места преступлений, которые исследовали, оказались абсолютно «чистыми» при эквивалентном качестве работы экспертов.
– В настоящий момент – да.
– И у вас, значит, есть единственное не стопроцентное совпадение в Орминге. Скажи мне, где точно нашли эту мнимую ДНК?
Назад к голым фактам, замечательно.
– Под ногтем жертвы.
– Который находился где?
Нина посмотрела на адвоката, пытаясь понять смысл вопроса.
– Ногти у жертвы вырвали еще при жизни, она пыталась сопротивляться, и ей удалось поцарапать своего убийцу, прежде чем он вырвал этот ноготь.
Марта Гензелиус и глазом не повела.
– Эту так называемую улику нашли в муравейнике, я права?
– Карл Густав Экблад был голый и измазанный медом, он сам как бы представлял собой муравейник, когда его нашли.
Назвать жертву по имени было естественным делом в данной ситуации, она тем самым становилась реальным человеком. Интересно, ей удалось вызвать сострадание к нему?
Адвокат что-то быстро пометила, а потом подняла глаза от бумаг.
– Скажи мне, что, собственно, находилось в этом муравейнике, помимо муравьев? Плесень? Грибные споры? Муравьиная кислота? Откуда такая уверенность, что микроскопический фрагмент кожи, найденный там, не был испорчен?
Криспинссон поднял руку.
– Свидетель – не эксперт.
Адвокат удивленно посмотрела на него:
– Прокурор ведь сам вызвал данного свидетеля, разве я не могу допрашивать ее?
Судья кивнул Гензелиус:
– Продолжай.
Адвокат сочувственно посмотрела на Нину.
– Да, ты, конечно, не эксперт. Твоя задача – анализировать все имеющиеся материалы и писать отчеты, не так ли?
Нина еще больше выпрямила спину, она старалась следить за осанкой.
Марта Гензелиус взяла стопку бумаг и принялась листать их. Она читала и снова листала. Нина начала терять терпение.
– Давайте сейчас наскоро вернемся к случаю с Виолой Сёдерланд, – сказала наконец адвокат и отложила в сторону свои бумаги. – Свидетель с собакой, заметивший номер автомобиля, стоявшего перед виллой его соседки 23 сентября двадцать один год назад, сообщил время, когда сделал свое наблюдение?
– Около полуночи примерно.
– Точно! И как надежно данное воспоминание, двадцать один год спустя?
– Этого свидетель не может знать, – вмешался Криспинссон.
– Путь адвокат говорит сейчас, – сказал судья.
Нина сидела молча, адвокат наклонила голову к записям.
– Лекция в Сандвикене, – продолжила она, – закончилась после 22 часов. Мой клиент еще оставался там и приводил в порядок помещение вместе с организаторами, выпил чашку кофе, заправил машину. Пока между нами полное согласие?
– Правильно.
– А значит, ему требовалось преодолеть расстояние от Сандвикена до Стокгольма менее чем за сорок пять минут, что, в свою очередь, подразумевает среднюю скорость 250 километров в час.
Нина как раз собиралась ответить, когда ей помешали – Марта Гензелиус повернулась к судье:
– Я хотела бы напомнить суду, что в то время еще не существовало скоростной автострады между Евле и Упсалой, Е4 проходила прямо через населенные пункты с ограничениями скорости 70 и 50 километров в час. – Она снова посмотрела на Нину: – По-твоему, это возможно?
Той не оставалось ничего иного, кроме как по возможности быстрее сгладить ситуацию.
– Нет, – ответила она.
Адвокат посмотрела на нее и долго не отводила взгляд. Потом опустила ручку на стол.
– Спасибо. У меня больше нет вопросов.
Элегантно, черт побери.
Судья повернулся к Нине и спросил, не понесла ли она какие-то расходы в связи с присутствием на процессе сегодня. Нина ответила отрицательно, поднялась и покинула зал суда по туннелю, закончившемуся дверью, за которой находилось специальное помещение без окон для прокурорской стороны.
На всем пути из зала ее сопровождало неясное ощущение беспокойства и бессилия.
Поскольку приближалась летняя жара, в редакции заработали кондиционеры. Возможность регулировки явно отсутствовала, поэтому в помещении сразу же установилась чуть ли не нулевая температура. Аннике пришлось надеть куртку, чтобы избежать воспаления легких до того, как она включила компьютер.
Несмотря на холод, ее пальцы горели, пока она просматривала полученные ею документы и список свидетелей. Перед ней находились лгуны, с чьей помощью убийца Жозефины так никогда и не предстал перед правосудием. Какие-то имена она узнала, но многие оказались полностью незнакомыми. Людвиг Эммануэль Эрикссон, скорее всего, был тот самый Людде, который стоял за стойкой бара в клубе, Робин Оскар Бертельссон, по-видимому, отвечал там за безопасность, но ушел сразу же после убийства Жозефины. Анника никогда не встречалась с ним, но Йоахим упоминал его несколько раз. Она всегда подозревала, что он стал одним из свидетелей, но сейчас знала это наверняка.
Людвига Эммануэля Эрикссона она помнила как немногословного и угрюмого парня. У него были жидкие белые волосы и светлые глаза, и обычно он беззастенчиво пялился на ее грудь. Она пробила его через Гугл и сразу же попала в точку.
Пожертвование в «Антираковый фонд», платеж через карту интернет-банка.
Там же имелся его снимок, портретное фото с серьезной миной, с коротко подстриженными волосами и грустными глазами, когда болезнь уже наложила на него свой отпечаток. Он прожил тридцать два года, как печально.
Берит Хамрин поставила свою сумку с ноутбуком на письменный стол.
– Почему здесь так холодно?
Анника оторвала взгляд от уже умершего Людде и показала на вентиляционное оборудование в углу.
– Нина добавила что-нибудь интересное? – спросила она.
– Да. Есть похожие случаи в других странах, расследования проводятся совместно.
