– Третий этаж, – сказал дежурный и показал в сторону лифта.
Нина быстро встала с места и вскоре уже поднималась вверх.
Шеф полиции сидел в тесной комнате с видом на дорожные работы, выполняемые с противоположной стороны улицы. Аксьер Элорза оказался невысоким худым мужчиной в гражданской одежде и со свисавшими усами. Он напоминал добрых дедушек, кормивших голубей на площади в Алисьосе, где она выросла. Однако Нина знала, что это обманчивое впечатление, комиссар Элорза выследил, арестовал и уничтожил больше террористов ЭТА, чем любой другой ныне живущий испанский полицейский.
– Сеньорита Хофман, – сказал старик, прищурив глаза. – Какая честь.
– Наоборот, это для меня честь оказаться здесь, – ответила Нина. – Спасибо, что смогли принять меня так быстро.
Она была на голову выше его.
– Располагайся, пожалуйста.
Он обвел рукой свой маленький офис, явно старался придать ее визиту как можно более неформальный вид, по крайней мере на данной стадии. Нина села на стул с другой стороны его пустого письменного стола, если не считать двух бутылок с газированной водой и двух маленьких стаканов.
– Итак, сеньорита, почему наша проба ДНК, которая относится к убийству восемнадцатилетней давности, вызвала такой интерес у шведской полиции? – спросил он и одним движением сорвал крышку с одной из бутылок.
Нина сидела неподвижно, выпрямив спину. Его манера общения с ней была обусловлена двумя причинами. Во-первых, он явно давал понять, что по-прежнему считает ее частным лицом, а значит, она разумно поступила, предъявив на ресепшен только права. А во-вторых, он подчеркивал ее пол: женщины-полицейские все еще редко встречались в Испании. То, как он открыл бутылку с водой, служило неким способом демонстрации силы. Ей хотелось пить, но она не видела открывалки на столе и не смогла бы снять крышку пальцами и при этом не хотела просить его о помощи.
– Как раз сейчас в суде Стокгольма продолжается процесс по делу об убийстве, – сказала она, полагая, что комиссар Элорза знал достаточно много о причине ее появления здесь. – Человека по имени Ивар Берглунд обвиняют в этом преступлении. Он – шведский гражданин, одинокий, предприниматель в лесной отрасли, ранее несудимый. Все обвинение против него строится на совпадении ДНК фрагмента кожи, найденного под ногтем жертвы, оно не стопроцентное, но его хватило бы в обычном случае. Проблема в характере преступления и безупречной репутации обвиняемого. Убийство необычайно изощренное, но ничто не указывает на связь обвиняемого с криминалом…
Комиссар Элорза выпил воды, Нина облизнула губы.
– Мы считаем, что тот же преступник виновен в нанесении очень тяжелых телесных повреждений одному шведскому политику, в преступлении, совершенном несколькими днями ранее в той же части Стокгольма.
– Но ему официально не предъявлено обвинение в нем?
– Нет, – сказала Нина.
Старик поджал губы, явно продемонстрировав свое недовольство.
– Как это получилось?
– У нас не хватает доказательств.
– На основании чего ты делаешь вывод, что речь идет о том же преступнике?
Отвечая, Нина тщательно подбирала слова:
– Несколько фактов указывает на это. Убитый официально числился хозяином испанской фирмы, которой фактически владела жена пострадавшего политика. На месте преступления был найден детский рисунок, возможно на рисованный ребенком политика.
Полицейский прищурил глаза.
– Хотя это не подтвержденная истина, – сказал он, – ты абсолютно уверена в своей правоте. Почему?
Руки Нины покоились у нее на коленях.
– Обе жертвы подверглись изощренным пыткам.
Полицейский наклонился вперед на стуле: сейчас ей удалось пробудить его интерес.
– Каким? – спросил он.
Нина решила использовать испанские определения, если такие имелись.
– Fakala, – сказала она, – удары по стопам. La Bacera, удушение с помощью пластикового пакета. Spread-eagle, жертве связали руки за спиной и подвесили за запястья. Cheera, ноги раздвигали до такой степени, что порвали мышцы. В случае другой жертвы применили La Barra, ее кисти связали вокруг согнутых коленей, после чего беднягу подвесили на дереве…
Комиссар выглядел чуть ли не веселым.
– Скажите мне, сеньорита, почему именно вас отправили сообщить мне эту информацию?
Нина встретилась с ним взглядом.
– Потому что это мои выводы, – ответила она.
«И поскольку я говорю по-испански, – подумала она, – а дело спешное».
– Ты сама посещала оба места преступления?
– Естественно.
– И у тебя, наверное, остались неприятные ощущения?
– Конечно, это было ужасное зрелище.
Она могла бы раскрыть свои самые сокровенные тайны, позволявшие ей видеть в темноте. Рассказать о том, что для нее граница между светлой и темной сторонами жизни была слишком размытой и так получилось уже с самого рождения?
– Преступники предсказуемы, – сказала Нина. – Они размышляют таким же образом, как и все остальные, у них те же мотивы и амбиции. Их объединяет общая жажда власти, которой, по их мнению, они не имеют, и они готовы на все, лишь бы изменить ситуацию. То, что мы называем злом, – последствия их выбора инструмента, они используют насилие для получения власти. Мы должны видеть дальше этого, не позволять способу затенять саму цель, ведь главное…
Улыбка пробежала по лицу старого полицейского, он наклонился вперед, сорвал пробку со второй бутылки, налил шипящую воду в ее стакан.
– Что ты знаешь об ЭТА? – спросил он.
Нина сделала маленький глоток.
– Немногое, – ответила она. – Это сепаратистская повстанческая группировка, чьей целью является создание независимого баскского государства…
– Euskadi ta Askatasuna, – сказал комиссар. – В переводе с баскского «Страна басков и свобода». Между 1968 и 2003 годами в результате террористических актов, которые мы приписываем ЭТА, погибло 819 человек. Эрнесто Хака, ты слышала о нем?
Эрнесто Хака? Она восприняла вопрос как риторический и не ответила на него.
– Нет, – констатировал комиссар, – откуда тебе знать? Эрнесто Хака был баскским бизнесменом, из Бильбао. Не каким-то лавочником, но и не особенно крупным. Он торгов ал сырьем, главным образом нефтью. Его нашли замученным насмерть в мусорном контейнере на стройке, контролируемой ЭТА. Посчитали, что он не заплатил революционный налог, другими словами, за защиту ЭТА.
Нина сжала руки в кулаки.
– Я думала, ЭТА главным образом действует с помощью взрывных устройств.
Комиссар кивнул:
– Хотя порой применяются и другие методы. Как раз в данном случае использовали инструмент, который находился под рукой на стройке: пилы, и молотки, и сверла, да, ты можешь, пожалуй, представить себе, как выглядели повреждения жертвы…
