Нине это не составило труда.
– Где нашли чужую ДНК?
– На одном из инструментов, на полотне пилы, если мне память не изменяет. Прежде всего, мы, естественно, обнаружили там кровь жертвы, но также постороннюю ДНК и отпечаток пальца, которые нам так никогда и не удалось идентифицировать.
– Преступник порезал руку или палец, когда пилил, – предположила Нина.
Комиссар энергично кивнул:
– У нас такое же мнение. Мы проверили всех известных нам членов ЭТА, но все впустую, и так все и оставалось, значит, восемнадцать лет, вплоть до вчерашнего дня…
Нина задумалась.
– Эрнесто Хака торговал нефтью, – сказала она. – Русской?
– Главным образом, но также нигерийской, – уточнил комиссар.
Нина разжала кулаки.
Когда Советский Союз развалился, большую часть государственных ресурсов приватизировали, среди них нефть и лес. В девяностых годах несколько русских олигархов вошли в число богатейших людей мира, нефтяная компания ЮКОС и ее владелец Михаил Ходорковский стали, пожалуй, самыми известными, но также хватало других, меньших по размеру, не брезговавших никакими средствами в борьбе друг с другом. Ивар Берглунд много торговал русской древесиной через свою фирму, у него были контакты и такая возможность.
Комиссар Элорза вздохнул довольно.
– Подумай, – сказал он, – не каждый день мы уменьшаем число жертв ЭТА, но сейчас мы делаем это. С 819 до 818.
Он поднялся.
– Мы приготовили все документы по данному вопросу, – сообщил он. – Если хочешь пойти со мной, то я…
– Есть еще одно дело. – Нина медленно поднялась. – Меня интересует, не могли бы вы помочь мне кое с чем другим.
Элорза остановился в дверном проеме.
– Речь идет о нашем подозреваемом или, точнее говоря, о его брате. – Брат-близнец преступника погиб в автомобильной аварии в Альпухаррах двадцать лет назад… Я хотела бы больше знать об этом событии.
Искорки интереса заблестели в глазах старика, он вернулся в комнату и закрыл за собой дверь.
– Это, конечно, будет трудно, – сказал он. – Обычная авария, сведения хранятся где-то в глубинах архива, если документы вообще остались.
– Да, это трудно, и у меня нет никакого права затребовать их, – согласилась Нина. – Но мне очень надо с ними познакомиться.
– И что я могу сделать?
– Комиссар Аксьер Элорза известен всей Испании, – сказала Нина. – Это имя может открыть любые двери.
Старик улыбнулся.
Томас проснулся с ощущением, что у него в голове работал паровой молот. Он попытался открыть глаза, но свет резанул по ним словно острым ножом. Боже праведный, что, собственно, случилось?
Он лежал смежив веки и понимал, что дышит, значит, по крайней мере, не умер. Где-то вдалеке слышался шум машин. Отвратительный привкус во рту не поддавался описанию, казалось, он был полон нечистот.
Где он находился?
Томас громко простонал и сделал новую попытку оглядеться.
Белая душная комната, свет проникал внутрь через потолочное окно, находившееся над его головой. О нет, только не это! Спальня Софии, некогда считавшаяся и его спальней тоже.
Он повернул голову, чтобы проверить, нет ли еще кого-нибудь в кровати. Там лежала София. Взъерошенные белокурые локоны на белой наволочке. Это не могло быть правдой. Как он оказался здесь? Что произошло вчера вечером? Томас пошевелил левой рукой и вздрогнул, как от удара в челюсть, осознав результат. Что он сделал с крюком?
Томас оперся на локоть и приподнялся на постели, паровой молот удвоил частоту ударов, и он застонал снова, громче, чем хотел.
София подняла голову и сонно захлопала ресницами.
– Доброе утро, – пробормотала она и улыбнулась ему.
Томасу показалось, что его вот-вот стошнит.
– Доброе утро.
Слова дались с трудом, отозвались тупой болью в затылке. София вытянула руку и погладила его по груди.
– Ах, как замечательно, что ты здесь, – сказала она.
Он свесил култышку за край кровати, чтобы она не могла видеть ее, и попытался улыбнуться, мышцы лица тоже подчинились не без боли. И как, черт возьми, ему выпутаться из всего этого? О том, чтобы улизнуть незаметно, не стоило и мечтать. Где его крюк? И как ему приладить его и одеться так, чтобы София не видела этого?
– Как пир прошел вчера? – запустил он пробный шар.
София засмеялась тихо.
– Да ты был душой вечера. По-моему, я никогда не видела, чтобы ты так… зажигал.
Зажигал? Он зажигал?!
Она наклонилась над ним, и Томас опустил култышку к самому полу и сжал губы, чтобы она не почувствовала его зловонное дыхание, но она поцеловала его, ее губы имели вкус зубной пасты. Она, наверное, выскользнула из кровати, почистила зубы, снова залезла под одеяло и притворилась, что спит. Какое лицемерие. Ее глаза оказались совсем рядом с его глазами, так близко, что они виделись немного расфокусированными. Он старался не дышать на нее.
– Если бы ты знал, как я мечтала об этом, – сказала София. – Я так сильно люблю тебя.
Томас сглотнул комок в горле.
– Я тоже люблю тебя, – сказал он.
И при этом почти не покривил душой, во всяком случае, сейчас чувствовал именно это. Он не имел ничего против нее, София была немного чокнутой и далеко не стройной, но верной и доверчивой.
Она провела пальцами вдоль его левой руки, вниз, к концу культи. Томас почувствовал, как его охватывает паника.
– По-моему, мне надо в туалет, – сказал он и толкнул свое тело вверх, помогая себе правой рукой.
Это движение стоило ему нового фейерверка головной боли, и он опять застонал, но ему удалось подняться и перекинуть ноги через край кровати. Он почувствовал, как правая подошва коснулась чего-то, напоминающего резину. Его мучила тошнота, он старался не смотреть на пол. Так, значит, крюк оказался у него под ногой, а что он сделал со своей одеждой?
– Будешь завтракать? – спросила София.
– Позднее, – ответил он и наклонился, чтобы поднять протез.
– Как хорошо, что ты захотел остаться, – сказала София за его спиной. – Я очень ценю твое доверие, что ты позволяешь мне находиться рядом. Я знаю, как трудно было тебе после несчастья…
Несчастья?
Его искалечили сомалийские террористы, когда он находился в Африке по заданию шведского правительства, это не имело ничего общего с несчастными случаями, происходившими сплошь и рядом. Вроде тех, например, когда старики спотыкались на льду и ломали шейку бедра, как случилось с его матерью в прошлом году, или люди получали увечья, разбившись в автомобиле. В отличие от них с ним произошло не несчастье, он стал жертвой террористического акта с международными последствиями!
