Анника пригубила кофе. Никто другой не мог арендовать Лукебю.
– Какое у нее было настроение, когда вы разговаривали в последний раз? – спросила она.
– Радостное, – ответила Маргарета. – По ее словам, она начала рисовать снова. Похоже, переезд в Мальмё хорошо повлиял на нее.
Маргарета выпила кофе. Черный кот не спеша вышел из прихожей, подошел к ней и запрыгнул на колени, она с задумчивой миной погладила его. Кот громко замурлыкал.
– Биргитта могла бы стать хорошим художником. У нее исключительное чувство цвета и формы. Насколько я помню, и с техникой, что касается и масла, и акварели, все было в порядке.
Учительница замолчала и окинула кухню взглядом.
– Но что-то все же не так? – спросила Анника.
Маргарета резко выпрямилась, кот спрыгнул на пол и исчез снова.
– Биргитта выбирала только то, что было легко, красиво и просто. Она всегда сторонилась темного и трудного, имела большой талант, но занималась тем, что не способствовало развитию, да она его и не хотела. Ее все устраивало, а это не лучшее свойство, если есть желание идти дальше.
– А надо ли идти дальше?
Маргарета улыбнулась:
– Да, я так считаю, конечно. Если у человека талант, он должен как-то его использовать. Каждый отвечает за полученные подарки, даже если они интеллектуального свойства.
Анника посмотрела на часы: ей пора отправляться в дорогу.
Маргарета отодвинула от себя чашку и наполовину съеденную печенюшку. Она поднялась тяжело, отмахнулась, когда Анника протянула руку, пытаясь ей помочь.
– Я провожу тебя, – сказала она.
В прихожей, когда Анника обувалась, ее взгляд случайно вторгся в гостиную Маргареты. Стеклянная дверь стояла приоткрытой, свет попадал внутрь через незанавешенное окно. Пол был покрыт картоном, она увидела мольберт с наполовину законченной картиной. Вдоль стен стояло множество других работ.
– После инсульта я больше не в состоянии вязать, – сказала Маргарета. – Надо иметь две руки для рукоделия, но кисточку я могу держать только правой рукой.
– Можно мне взглянуть? – спросила Анника.
Маргарета, немного сконфуженная, пожала плечами.
В комнате пахло маслом и скипидаром. Анника ошарашенно смотрела на картины, она не считала себя знатоком живописи, но эти творения модернистского толка в ярких тонах произвели на нее сильное впечатление. Она остановилась перед выполненным пастелью абстрактным портретом лысого мужчины с умными глазами и придирчивым взглядом. Он взирал на нее с полотна с явным презрением.
– Это Георг Базелиц, – объяснила Маргарета. – Немецкий художник, он как-то сказал, что женщины не умеют рисовать. Сам он много использует пастель, поэтому я решила изобразить его именно так…
– Фантастическая работа, – сказала Анника. – Она продается?
Маргарета рассмеялась:
– Я не продаю картины, я же не художник…
– Нет, серьезно, – настаивала Анника. – Художник, заявивший, что женщины не умеют рисовать, нарисованный таким образом женщиной… я хотела бы купить ее.
Учительница покачала головой.
– Если она настолько понравилась тебе, ты ее получишь, – сказала она.
Анника смущенно переступила с ноги на ногу.
– Я не это имела в виду.
Маргарета улыбнулась:
– Я знаю. Ты все равно получишь ее, если тебе так хочется.
Они вместе упаковали картину в картон. Анника отнесла пакет метровой длины в редакционный автомобиль и поставила на заднее сиденье.
Маргарета помахала ей через заднее стекло.
Неужели Биргитта на самом деле пыталась снять Лукебю?
Небо все больше заполняли черные тучи. Она выехала из городка, миновала съезд к пляжу озера Таллшён, не смотря в его сторону, приближалась к Гранхеду.
Ни мама, ни Биргитта никогда не были в восторге от бабушкиного дома. Мама считала, что до него слишком долго добираться через лес, она жаловалась на тучи комаров, которые выводились на заболоченных землях там, где ручей бежал к озеру.
Неужели Биргитта попробовала реализовать эту идею и позвонила в Харпсунд?
Съезд к хутору показался слева от нее, она сбросила скорость и повернула на заросшую травой площадку перед шлагбаумом.
Ей не требовалось подписывать никакого контракта только для того, чтобы все разузнать. За вопросы денег никто не брал. Если могла Биргитта, то могла ведь и она.
Анника поставила машину на ручной тормоз и заглушила мотор. Она оставила сумку на переднем пассажирском сиденье, сунула телефон в задний карман, заперла машину и быстрым шагом направилась через лес.
Трава еще сохранила следы ее предыдущей прогулки на этой неделе. Сосны шумели, в преддверии грозы воздух казался пропитанным электричеством.
Пожалуй, недорого стоило снять этот дом без дороги, электричества и воды. Она ведь могла создать собственную фирму и стать «вольным художником», как многие другие, писать по заказам разных газет, обновлять домашние страницы, а траты на Лукебю проводить как расходы на аренду офиса, не платя с них налога.
Анника подошла к приусадебному участку и заброшенному дому, из-за черного неба он выглядел еще меньше. Она приблизилась к кухонному окну и заглянула внутрь. Кухня показалась ужасно жалкой. Если ей когда-нибудь удастся снять этот дом, нужно будет сразу купить клеенку на раздвижной стол, половик, чтобы закрыть люк в подвал, и картину с ангелом, охранявшим детей на краю обрыва.
Она прислонилась к дощатой стене, выудила из кармана мобильник. Потом смотрела на серую поверхность озера Хушён, пока сигналы, предназначенные для справочной службы телефонных номеров, искали адресата.
Она попросила соединить ее с Харпсундом.
– Добрый день, меня зовут Анника Бенгтзон, – сказала она, сама удивившись тому, как нарочито вежливо и льстиво это звучало. – Меня интересует, не могла бы я арендовать один из ваших хуторов.
– Минуточку, – сказала женщина на другом конце линии. – Тебе надо поговорить с Пером.
Ей не пришлось долго ждать, прежде чем он ответил.
Анника представилась снова в той же льстивой манере. Она изложила свое дело: ей хотелось бы снять один из хуторов поместья, тот, который в течение многих лет фактически находился в распоряжении ее бабушки, да, когда-то та была домоправительницей Харпсунда, он, пожалуй, помнит ее? Нет?
– Лукебю? – спросил Пер. – Да, он сдается в аренду, это указано на нашей домашней странице. Но я получил запрос относительно его всего несколько недель назад.
– От Биргитты Бенгтзон, возможно? Это моя сестра.
– Да, именно от Биргитты Бенгтзон. Она сочла цену слишком высокой. Мы сдаем наши объекты только на годичной основе.
