И.
Кирпичную коробку на Новой Риге молниеносно наводнили рабочие – Юля ради такого дела лично примчалась из Нижнего и поселилась на объекте вместе с сонмищем самых передовых дизайнерских идей. Средств Ирма не жалела, но ее запросы удивляли подругу. Никаких изысков – ни рельефных панно, ни прозрачных стен, ни распашных дверей в восточном стиле. Просто, надежно, просторно, максимальный комфорт. Чтобы можно было пересидеть и ядерную зиму.
На вопрос, откуда бы взяться ядерной зиме, Ирма молчала.
И все-таки иногда она срывалась. Вот как теперь.
День не задался с самого начала.
С утра было солнечно, Гисметео обещало такую погоду на весь день – но хлынул дождь. В лютой пробке на Щелковском по воде на Ирмину машину вынесло нелепый старинный «пыжик», и из радиатора повалил белый пар. Пока ждали полицию и эвакуатор, выслушивали проклятия и мат разъяренных автовладельцев, Ирма и сама все больше закипала.
Приехал Семеныч – как всегда, с часовым опозданием – забрал в офис. После необыкновенно мучительного дня, полного проблемных посетителей и яростной стычки с неожиданно заглумившей главбухшей, Ирма ощутила себя выжатой как лимон. Отчего-то решила не брать такси, а сесть в метро. Никакой ожидавшейся ностальгии: подземка оказалась полна потных, воняющих дешевым парфюмом, набухших дождевой водой, неряшливо одетых людей. Сесть не получилось, туфли жали.
Ирма вышла обратно в дождь не на своей станции. Раскрыла зонтик и отправилась пешком по бесконечной московской улице, надеясь восстановить душевное равновесие.
Не восстановила.
Достойным завершением дня стал визит в «Бесту». Лечащий врач окончательно испортил настроение, не желая отдавать документы.
«Плод развивается очень странно, и анализы крови у вас, Ирма Викторовна, один интереснее другого, – нервно говорил он. – Поймите меня, я наблюдаю вас достаточно давно. Я не понимаю, что происходит, и это кажется мне опасным. Нашли другую клинику? Какую? Не скажете? Подумайте сто раз, прежде чем довериться шарлатанам. Ирма Викторовна… Нет-нет, я не отдам анализы – ксерокопии вы можете получить на следующей неделе. Нет, по факсу послать не смогу, таковы правила конфиденциальности»…
Ирма чувствовала закипающую волну ярости, поднимающуюся от сердца – и идущую вовнутрь.
«Да когда это кончится? Чертова старуха! Чертова беременность! Поверила… в сказку! Дура!»
Остатки рационализма подсказывали – это гормоны, Ирма, это стресс, поможет Семирамида Ивановна или успокоительный чай тети Сары…
К чертовой матери всех этих чудных дамочек!
Внезапно захотелось есть – чего-нибудь эдакого, что может желаться лишь в первом триместре. Щиплющего язычок соленого огурца классического посола – и горького шоколада… или обмакнуть сосиску в сгущенку и урча сожрать на зависть Пикселю и Лаки…
Острый, пикантный запах ударил по ноздрям, и женщина остановилась, оглядывая выписанную иероглифами вывеску. Ресторан.
«Пережду дождь. Просто пережду».
В помещении оказалось неожиданно людно. Ирма огляделась, выцепила взглядом свободный столик – и снова застучала каблучками.
– Прошу прощения.
Одновременно с ней к столику подошел интеллигентный седовласый мужчина в хорошем сером костюме. Благородное серебро волос, ухоженная борода, очень дорогой портфель и серая шляпа фасоном под старину – но явный новодел, причем из дизайнерских. Типажное, как у старого голливудского актера, загорелое лицо прорезано умными морщинками. Очень внимательные глаза.
Ирма снова облилась изнутри ледяным и звонким – черт, ну и тут невезуха! Но старик улыбнулся так обезоруживающе, что женщина отругала себя за очередной выплеск «беременных» эмоций – и позволила присоединиться.
Первым делом новый знакомый, представившийся именем Михаил Ростиславович, галантно, но без подтекста придержал спинку Ирминого стула – и только потом сел напротив. Японское меню не вызвало у него ни робости, ни смущения – по всему было видно, что Михаил Ростиславович прекрасно ориентируется в экзотике.
– Положение обязывает, Ирма Викторовна. – Он слегка наклонил ухоженную седую голову. – Я тренер по психологическим практикам. Путешествую много, везде.
Она немного оторопела – надо же, как повезло! Вот и психолог, и никуда идти не надо. К тому же лицо показалось знакомым, но расспрашивать Ирме было неловко.
Заказали; волшебный старик взял то, что Ирма и не выговорила бы, сама она ограничилась сладко-острым, под стать токсикозу, супчиком и привычными роллами.
– Беременны, – сказал Михаил Ростиславович – и снова приветливо улыбнулся.
Ирма не донесла фарфоровую ложечку с ароматным варевом до рта.
– Как вы…
– У вас особенный вид. Особенный! – Он подчеркнул, слегка взмахнув палочками. – Ну, тридцать лет – отличный возраст для деторождения, что бы ни говорили медики. Но что они понимают? Главное – раскрытие женственности, которое происходит на тех уровнях, которые медицине никогда не будут доступны, уважаемая Ирма Викторовна.
– Сорок… два… – одними губами выговорила Ирма.
– Что? Не может быть!
– Да, – вздохнула женщина, в третий раз макая «филадельфию» в соевый соус; отчего-то растерянности стало еще больше. – И как раз вот врачи… Не рекомендуют.
– Патология плода? – Внимательные глаза Михаила Ростиславовича посмотрели особенно цепко. – Аномалия? Задержка развития?
– Д-да…
Ролл развалился окончательно, расплылся рисом по соуснику и выглядел отвратительно.
Психолог отложил палочки.
– Уважаемая, за счастье надо бороться. Говорю вам как дипломированный специалист! А как бороться за счастье?
– Я не знаю, – честно ответила Ирма. – Я всегда это делала… Боролась. А теперь – не знаю.
Михаил Ростиславович ловко закинул в рот щупальце и с аппетитом прожевал, беря паузу.
– Я вам скажу. Существует особенный путь для раскрытия личных ресурсов счастья, напрямую связанный с обновлением потенциала энергией женственности. Сразу говорю – это непросто. Очень непросто. Вы же привыкли быть сильной? Использовать энергию Силы?
Ирма кивнула молча.
– Занимались деятельностью? Вы же… деловая женщина, так?
– Я… директор, да, – неловко, будто уже стесняясь, выговорила она. – У меня своя фирма, консалтинговая. Я…
– Женщина может заниматься любой деятельностью, если её состояние женственности имеет опережающий вектор! – непонятно, но убедительно сказал психолог. – Однако женщина и деятельность мало совместимы. Для женщины важно состояние, а не действие. Чем более действует женщина, тем менее она женственна. Вы утратили женственность, Ирма Викторовна. Женщина в высшем состоянии женственности не должна работать. Ей это не нужно. Бьюсь об заклад… Рядом с вами нет мужчины? Отца ребенка?
