– Я же космический корабль нашел, – поплыл уфолог. – Корабль… нашел… космический. Настоящий. У меня его купило ЦРУ. КГБ. Я… вот. Не веришь? Смотри…
Толстенький Марусин палец, угрожающе растопырившийся заусенцами, пролистал фотографии на смартфоне.
– Я на камеру… но оттуда карту памяти забрали… но я и на телефон… – бурчал Витя, пересев к Марусе и придвигаясь теснее к серебряному великолепию.
– Ты, значит, – выговорила Маруся. Отдала телефон.
И встала.
Витя отчего-то покачнулся вместе с годным бархатным диванчиком. Растерянно глянул снизу вверх. Он чувствовал себя рыбаком в резиновой лодочке, на которого внезапно вышел ледокол «Мария Ульянова».
– Ты, падла, скалу изрисовал? Графитями своими? – сурово спросила Маруся. «Здесь был Витя» – это ты, мелкаш?
– Почему сразу мелкаш, – залепетал Витя.
– Я с вредителями экологии в нумера не хожу. – Маруся сделала шаг к выходу, потом вернулась. Достала из просторного кармана чуть пониже бедра пачку денег, отслюнила не глядя. Веером кинула тысячи на стол, покрыв общее разорение, в том числе и кальмара, патетически задравшего перемороженные, а затем переваренные щупальца вверх. – Ты ж хорошее место загадил, паскуда городская. Понаедут… Оно ж и с порошком не отмывается! Может, из-за твоей гадости дракон уйти и решил! Э-эх! – Она замахнулась было, но бить не стала. – А корабль – нет ее там больше.
– Его, – пискнул Витя.
– Сказано, ее! Просрал ты, Витя, и ее, и змея! И меня.
И вышла.
Витя долго ошарашенно смотрел ей в спину. Так с деньгами на его памяти обращался только один – мужик с наполовину бритой башкой и дредами.
Который был с психом в красном бабьем платье.
И с третьим из той же компании. Приличного вида, но и с ним что-то было неладно, что-то неуловимое…
Вспомнился фильм «Пятый элемент».
И тут Витю по-настоящему пробило испариной.
«Инопланетяне… инопланетяне, епта, как я не догадался… что же делать? Меня проверяли, а я… вот так спалился… повелся на формы! Не удержал язык за зубами… теперь пришьют…»
Витя схватил телефон и начал негнущимися пальцами набирать номер Андрюхи, давно взывающего к его непросветленности. Поговаривали, что Андрей раньше был бандитом… но разве такой тихий, святой человек мог беспределить? Да он, считай, безрукий – правая будто высохла, совсем не работала…
– Привет… ты группу всю набрал на Гоа? А ты на сколько туда? Ага… ага… да не важно, сколько стоит… оформляй. Да. Решил. Буду духовно расти. В Москве тут черт знает что делается. Лечу к океану. Навсегда!
На какое-то время Ирме стало спокойно и делово.
Она скинула дочери приличную сумму, написав вслед: «Люблю, целую». «Спасибо, мам. И я тебя», – пришел ответ. Вот и достаточно, а поговорят – потом.
Беременность не давала о себе забыть и в деловой беготне. Животик рос не по дням, а по часам. Все сантиметры тухеса, с которыми она так яростно боролась, изнуряя себя безуглеводными диетами, мстительно вернулись на законные места. Дополнительно появилась тяга к телесному, к сексу. К мужчинам. Физическая, почти нестерпимая. Острая.
Тайтингиль, Тайтингиль…
Он исчез так же внезапно, как и появился, – ушел спасать миры; спасать миры, вы только подумайте…
Небывалый эльф, остроухая рыжая дылда, сияющая неземным светом, он поступил ровно так же, как и многие обычные мужики на этой планете.
Слинял и оставил ее беременной.
Ирма оторвалась от бумаг и рыскнула в уборную. В туалет хотелось так же регулярно, как и секса. Но с этим было проще. Намного.
Когда она вернулась в кабинет, на столе разрывался айфон.
«Олег Маслов».
Олег! Белокурый, чернобровый красавчик, похожий на героя популярного фильма по Толкину…
У Олега была роскошно-гламурная квартира на двести квадратных метров, оборудованная в определенном контексте, и контекст оправдывал себя. «Я твой король эльфов!» – говорил Олег и манил ее на медвежью шкуру, устланную шелками. На стенах висели щиты и мечи, лосиная голова таращилась янтарно-стеклянными глазами… Атмосфера эльфийского замка, эльфийской любви!
Если не знать, какая на самом деле бывает эльфийская любовь.
С запахом крови и смерти, липы и песка…
Шелка скользили, шкура кололась, но тело Олега было молодым, упругим, просоляренным и правильно подкачанным. Он был ласков и умерен, никогда не перебарщивал. Не загонял ее до состояния, когда ей приходилось спасаться бегством, запершись на защелку в ванной, слушая под дверью настойчивые мурканья: «Ирма, Иррр… пррриходи, мы же только начали, нну… мы не доигррали…»
Олег был очень хорош. Он был правильным любовником, Олег. Таким, которых в ее кругу характеризовали «для здоровья».
Ирма вспомнила, как жестко и даже манерно отказала ему в последний раз.
«У меня есть мужчина. Это другое. Ты понимаешь? Это серьезно».
– Да?
– Здравствуй, Ирма, – бархатный баритон сладко полился, щекоча мочку уха даже через алюминий и закаленное стекло, через радиоволны и пустоту разделяющего их пространства. – Здравствуй. Я скучал, Ирма.
Она молчала, ждала. В трубке было слышно, как Олег облизывает губы – припухшие, алые, словно у девушки, полную нижнюю и красиво очерченную верхнюю.
– Олег…
– Давай встретимся, пожалуйста. Я скучал, правда. Найди минуту для меня?
Красивый голос звучал ласково, просительно.
– Просто встретимся, поговорим. Просто. Я слышал… разное. У тебя все в порядке? Ты особенная, Ирма. Я много раз думал… может, поговорим лично?
Ирма помолчала.
– Нет.
– Я заеду за тобой.
– Олег… Я не… У меня… Я…
– Ирма.
Она судорожно вздохнула. За окном стояла серость типичного московского дня, на столе громоздился бестолковый ворох бумаг.
– Ладно.
Ирма успела добежать до дома, принять душ, вывернуть на стол все лишнее из сумочки, оставив там только правильное и гламурное, переодеться в легчайшее белье, в лучшее (и очень эластичное) платье, повесить бриллианты. Способность мыслить словно оставила ее, и только жаркий пульс бился там, откуда временами Олег в прежние времена начинал вдруг говорить «по-эльфийски», страстно, влажно, нараспев.
Глава 16
Ринрин
…Кипела битва, сверкали алые протуберанцы пламени, и взлетали в темное небо голубые снопы магического огня. Иррик Вайманн спиной к спине бился с Ринрин против целого клубка сплетенных пауков. Враги были невелики и неразумны, но огромное количество их лезло друг по другу в неостановимом желании добраться до голов дверга и эльфийки; почтенный гном был готов звать на помощь светлейшего, когда…
