К счастью, прибывшему из Европы судну корсаров удалось прорвать осаду королевской флотилии и бросить якорь в удобной Нью-йоркской бухте.
Зная, в каком тяжелом положении находился Вашингтон, который и сам испытывал недостаток войск и не мог перебросить в Канаду подкрепление, голландский капитан поторопился предостеречь генерала и сообщил ему о планах Бергойна напасть на форты озера Шамплейн.
Необходимо было направить в Тикондерогу надежного человека со срочным донесением, однако побережье озера было заселено подкупленными англичанами индейскими племенами, жестокими гуронами и алгонкинами, которые повсеместно истребляли бунтовщиков, сажая их на кол, и развлекались, глядя на медленную и мучительную смерть белых людей.
Задача осложнялась и тем, что началась зима, а Арнольду и Сен-Клеру нужно было срочно доложить о грядущей опасности, чтобы войска не застали врасплох.
Для этой цели командование выбрало Каменную Башку – прославленного канонира «Громовержца», пользовавшегося любовью и уважением американцев. Кандидатуру бретонца предложил его капитан, баронет Маклеллан, и верный боцман тут же пустился в путь вместе с Малышом Флокко, двумя немецкими наемниками, ставшими верными борцами за независимость, и тремя канадцами под предводительством злополучного Дэвиса.
Небольшой отряд благополучно пересек Канаду вплоть до Шамплейна, и, хотя кровожадные индейцы встали на тропу войны и поджидали путников, чтобы снять с них скальпы, опытному Дэвису всегда удавалось избежать опасности. Но под конец изменник, подкупленный англичанами ради важных писем, сбросил маску верного товарища.
Предатель должен был любой ценой помешать встрече боцмана с Арнольдом и Сен-Клером, задержать его на подступах к Тикондероге и при первой же возможности похитить письма.
Остается лишь гадать, как англичанам стало известно о том, что генерал Вашингтон и сэр Уильям передали письма доблестному моряку. Похоже, подкупленных английским золотом изменников водилось в достатке и среди американских солдат.
В Монреале Дэвис за скромную плату выкупил старый парусник, брошенный англичанами во время поспешного отступления, и отряд отчалил в направлении Тикондероги.
Отыскать более крепкий корабль боцману не удалось – оставлять суда на милость неприятеля не входило в обычаи англичан.
На старой развалюхе отряд кое-как проплыл несколько дней, когда в преддверии урагана канадцы подняли бунт.
Остальное читателю уже известно.
– Тысяча колоколен! – воскликнул Каменная Башка, глядя, как судно несется прямо на скалы навстречу неминуемой гибели. – Что же нам делать, Малыш Флокко? Не подозревая, что Дэвис продался за английские гинеи, генерал подсунул нам этого мерзавца.
– За английские гинеи или за деньжата маркиза Галифакса? – спросил в ответ юный моряк.
– Об этом у нас будет случай поговорить, если доберемся до берега. Баронет поведал мне такие тайны, что их уже не забыть! Страшно подумать, как ненавидят друг друга родные братья… Ульрих!
– Я здесь, папаша, – тут же отозвался наемник.
– Ты уверен, что пристрелил этого подлеца?
– Если не пристрелил, то ранил, папаша. На таком расстоянии пистолеты не многого стоят. Я хотел размозшить ему голову, но в такую качку толком не прицелишься.
– Да после такого прыжка он точно раздробил ребра об отмель, – вмешался Малыш Флокко.
– Мы шли среди скал. Сомневаюсь, что этому Попугаю удалось спастись. Однако канадцы, конечно, совсем недурные пловцы.
– А что с остальными?
– О чем это ты, мой юный друг? Наверняка и они спрыгнули в воду и, возможно, даже добрались до берега. Хорошо, что они бросили здесь оружие и патроны. Глупцы! Уж лучше бы кинули их в воду, чем оставлять нам!
– Что будем делать, Каменная Башка? Корабль сел на скалы и наверняка дал течь.
– Мы не собираемся здесь оставаться, – объявил старый бретонец. – Но ведь леса кишат индейцами!
– Ты что же, думаешь, что англичане и их подкупили?
– Я в этом уверен! И мне совсем не хочется столкнуться с гуронами и алгонкинами. Я вовсе не собираюсь подарить свой скальп какому-нибудь дикарю. Может, нам удастся откупиться от них моей восхитительной трубкой? Но ведь на них и в этом нельзя полагаться.
– И много на берегу краснокожих? – спросил Вольф, говоривший по-английски лучше младшего брата.
– Тысячи! – отозвался Каменная Башка. – В основном гуроны и алгонкины, но нельзя забывать и об ассинисольнах – это племя известно поистине звериной жестокостью. Мерзавцу Дэвису, чтоб его черти унесли, удалось нам помешать, и мы вынуждены начать все сначала. Застряли здесь, вместо того чтобы плыть напрямую к форту! Но все же ему не удалось перехватить заветные письма.
– Да забудь ты уже об индейцах и метисе, Каменная Башка! Подумал бы лучше, как нам добраться до берега! На этом корабле мы и с места не сдвинемся, – сказал Малыш Флокко.
– Дождемся, когда стемнеет и шторм немного успокоится.
– А что, если нас смоет волнами?
– Не глупи! Хороших моряков так просто не смоет.
– А как насчет наемников?
– Да они и сами уже наполовину моряки. А теперь посмотрим, что приключилось с нашим судном. Ульрих, возьми фонарь и следуй за нами. В каюте найдется светильник?
– Да, папаша. Я фидел несколько фонарей.
– Тащи сюда. А ты, Малыш Флокко, обрежь с мачты бакштаги и ванты. Уж больно она тяжелая для этого кораблика. Вольф у нас малый не слабый, он тебе поможет. Да поторопитесь: непохоже, что буря скоро успокоится.
Действительно, ветер все так же бушевал, а волны, казалось, с каждой минутой вздымались все выше.
Огромные валы, громоздясь, набегали друг на друга и с устрашающим грохотом разбивались о берег.
То была одна из тех бурь, которыми печально известны канадские озера. Поднятые яростным ветром неистовые волны были едва ли не опаснее океанских валов.
Повидавший немало штормов на своем веку, Каменная Башка поспешил в каюту, где один из немцев уже разжег светильник. Боцман верил, что крушения удастся избежать, а вздымавшиеся стенами волны ничуть его не беспокоили.
– Тысяча бретонских колоколен! – вдруг воскликнул он, протиснувшись между загромождавших тесную каюту бочек. – Мальчишка прав! На этой лодчонке нам до форта не добраться!
Пока немец придерживал над его головой светильник, бретонец прислушался и в сердцах грохнул по одной из бочек кулаком.
– Полный крах, – произнес он. – Эта посудина набирается водой, как старый пьяница портвейном! Готов поспорить, на борту и насоса не найти. Ох!.. Ульрих, пойдем-ка поглядим.
Моряки спустились в трюм по узкому, заваленному ящиками и мотками канатов трапу.
Всего восемь ступенек, и Каменная Башка тут же почувствовал, что его башмаки промокли насквозь. С каждым ударом волн суденышко набирало все больше воды, которая, мирно журча среди намокших пиллерсов, поднималась все выше и выше.
