– Тысяча затопленных фрегатов! Скалы распороли нам брюхо! – воскликнул бретонец. – Весь киль разодран вдоль и поперек! Такую дыру никакой плотник не залатает.
– Мы больше не поплыфем, папаша? – спросил Ульрих.
– С такой пробоиной далеко не уплывешь.
– Как же нам найти тругую лодку?
– Я тебе что, прорицатель? Посреди озера нам свободный корабль уж точно не попадется.
– Дело плохо, папаша?
– Похоже на то. Все из-за этой собаки Дэвиса. Если он остался жив и еще попадется на моем пути, уж я его не пощажу, попомни мое слово. Вернемся обратно на палубу. Здесь нам больше делать нечего.
Проклиная весь белый свет, боцман поднялся по трапу и направился на капитанский мостик. За ним неотлучно следовал Ульрих.
Малыш Флокко и Вольф уже обрубили лини и ванты и сбросили в воду упавшую мачту. Избавившись от тяжести мачты, судно слегка выровнялось и тут же накренилось на штирборт. Теперь моряки были хоть как-то защищены от набегающих волн корпусом корабля.
– Закончили? – спросил старый бретонец.
– Мачта уже уплыла, – отозвался Малыш Флокко. – Поначалу ее было прибило к кораблю, и с каждым ударом волны она грозила открыть в нашем боку новую течь.
– Со скал нам уже не сняться.
– Мы так и останемся здесь сидеть, если не построим плот и не доберемся на нем до берега.
– Я и сам об этом подумал, да только как мы спустим его на воду в такую бурю? Придется дожидаться, пока не утихнет шторм.
– А не развалится до тех пор наша посудина?
– Надеюсь, что нет. По крайней мере, отсюда нас не снесет: скала проткнула киль и удерживает корабль на месте.
– Так я и думал, – сказал Малыш Флокко. – Что будем делать, Каменная Башка?
Старый бретонец засунул мозолистые руки в бездонные карманы и задумчиво поглядел на берег, поросший, куда ни посмотри, высоченными соснами, верхушки которых раскачивались на сильном ветру.
– До суши около двух миль, – наконец произнес он, – и, если глаза меня не подводят, впереди просвет между скал. Возможно, это устье какой-то реки. Плот – хорошая мысль, но пока остается лишь ждать, когда озеро успокоится. Ты, Ульрих, поищи бочки с солеными окороками, а Вольф пусть найдет нам запасы галет. Из-за этих канадских псов нам не удалось поужинать, а, как говорится, пустое брюхо к работе глухо. А ты, Малыш Флокко, погляди, есть ли на борту что выпить. Помню, в Монреале Дэвис грузил на борт три-четыре ящика вина.
– Удивительный ты человек, – сказал юный моряк. – Как ты можешь думать о еде в такую минуту?
– Каждую минуту нужно использовать с толком, сынок. Ну-ка, ноги в руки и пошел, пока волны дали нам небольшую передышку! Погоди-ка… Погоди… Я вижу огонь!
– Где? – подавшись вперед, воскликнул Малыш Флокко.
– Я только сейчас его заметил.
– Значит, раньше он не горел?
– Нет.
– Это огонь или чей-то фонарь?
– Уж точно не фонарь! Скорее, свет чьего-то костра, разожженного вон у той расщелины в скалах.
– Что, если краснокожие разбили здесь лагерь?
– Может, у меня и зоркие глаза, но сквозь деревья я не вижу. Знаю лишь, что это костер и разожгли его только сейчас. Раньше никаких отблесков я на побережье не замечал.
– И я тоже, Каменная Башка. А этот я сразу увидал. Ох!..
– Что такое? Зуб сломал?
– Вот уж нет! У меня крепкие зубы, и для зубной боли я слишком молод!
– А что тогда?
– Может, это канадцы разожгли костер, чтобы пообсохнуть? Представляю, в каком виде они вылезли из ледяной воды!
– Гм… – не отрывая глаз от костра, пробурчал бретонец. – Что-то сомневаюсь. Скорее, там стоит хижина какого-нибудь поселенца, одного из тех, что торгуют с дикарями, покупая у них звериные шкуры в обмен на порох, оружие и спиртное.
– А что, разве индейцы с таких скальпы не снимают?
– Уж я бы не стал связываться с краснокожими. Должно быть, эти поселенцы недурно навариваются на индейцах и возвращаются во Францию богачами – если, конечно, им вообще удается вернуться живыми!
– Живыми-то наверняка не многие отсюда уходят!
– Вот и я так считаю. Из всех североамериканских индейцев канадские – самые жестокие, они просто не переносят непропеченных людей!
– Как это – непропеченных?
– Дикари верят, что Великий Дух нас плохо пропек, а негров, наоборот, пережарил.
– Так, значит, они одни удались на славу!
– Именно! Собой они гордятся, а нас, бледнолицых, презирают. Эй, Ульрих! Что там с едой?
– Все котофо, папаша, – откликнулся немец. – Я нашел копченые сартельки и несколько путылок пива.
– Пошли, Малыш Флокко, отведаем угощения, – позвал старый бретонец.
– Как можно есть в такой шторм?
– Подумаешь, шторм! Нам не привыкать к волнам и ветру.
Немцы вытащили на палубу стол и поставили его за тюками и ящиками, заслонившись таким образом от резкого ветра. Злополучный корабль то и дело сотрясался под мощными ударами волн.
На небе теснились тяжелые серые тучи с алой каймой, и казалось, буря прекратится еще не скоро.
Удостоверившись, что парусник пока держится и перевернуться ему не грозит, бретонцы и оба немца с жадностью набросились на окорок и сардельки, щедро запивая их отменным английским пивом, которое в те времена превосходило даже немецкое.
Люди Дэвиса взбунтовались как раз в тот момент, когда моряки собирались сесть за обед, так что с полудня предыдущего дня ни у кого из них и крошки во рту не было.
Покончив с трапезой, Каменная Башка достал свою легендарную трубку, набил ее крепчайшим голландским табаком, контрабандой ввезенным в Нью-Йорк, и с великим трудом разжег ее, ибо ветер поднялся с новой силой, взметнув утихнувшие было волны.
– Теперь я могу вам поведать, что у меня на груди и правда спрятаны письма, которые необходимо передать лично в руки комендантам форта Тикондерога, – объявил боцман. – Одно из писем доверил мне сам Вашингтон, а другое – баронет Маклеллан.
– Но как обо всем этом узнал Дэвис? – глухим от злости голосом проговорил Малыш Флокко.
– Позволь тебе кое-что растолковать, сынок. Все это дело рук маркиза Галифакса. Неужто ты думаешь, что теперь, когда наша прекрасная светловолосая шотландка стала супругой капитана, маркиз позабыл о своей страсти? Этот несчастный, должно быть, подкупил не только канадцев, но и американских офицеров из свиты Вашингтона.
– Так вот от кого Дэвис узнал о нашем поручении!
– Правда, мне и самому не многое известно. Генерал и капитан приказали мне добраться до форта и держаться подальше от опасностей.
