Темно-синее платье хозяина напоминало флотский мундир, однако на ногах его были индейские мокасины из желтой кожи, вдоль швов которых виднелись разнообразные рисунки с изображением снимающих скальпы с поверженных врагов алгонкинов и ирокезов.
Несмотря на зрелый возраст, хозяин хижины производил впечатление человека крепкого и проворного.
Оглянувшись по сторонам, Каменная Башка и его спутники поняли, что находятся в гостях у одного из тех канадских торговцев, что скупают у краснокожих звериные шкуры.
Каких только шкур здесь не было: и волчьи, и лисьи, и лосиные, и медвежьи, и оленьи! Были тут даже искусно выделанные индейцами шкуры бизонов. Краснокожие считаются одними из лучших дубильщиков: после обработки дубленые шкуры становятся мягкими и долговечными.
В каждом углу громоздились всевозможные ящики и бочки, где, должно быть, хранились безделушки, которыми хозяин расплачивался с дикарями.
– Вы ведь торговец, верно? – спросил незнакомца Каменная Башка.
– Да, торгую с краснокожими.
– Опасное ремесло, мистер…
– Риберак.
– Прекрасная французская фамилия.
Торговец, пожав плечами, ухмыльнулся, передвинул в центр комнаты стол и разжег большой морской фонарь, хотя очаг и без того ярко освещал хижину.
– У меня нет стульев, – сказал хозяин. – Садитесь на бочки и устраивайтесь поближе к огню. Вам нужно обсохнуть. Нельзя расхаживать в мокрой одежде в такой холод.
– Мы и правда совсем окоченели, но у вас тепло, и через несколько часов мы будем в полном порядке, – отозвался боцман.
– Как долго вы пробыли в воде?
– Несколько часов. У побережья жуткие волны.
– Не страшно; вы, как я вижу, ребята крепкие.
Отыскав в одном из ящиков несколько бутылок, канадец принялся разливать угощение по кружкам.
– Отменный джин! Индейцам я такого не продаю. Этот джин только для меня и моих редких гостей. Пейте, не стесняйтесь. У меня большой запас.
Еще немного порывшись в коробках, хозяин достал несколько свертков табака, толстые мэрилендские сигары, галеты и сухофрукты.
– Угощайтесь, – сказал он. – С этого момента вы мои гости и друзья. Оставайтесь, сколько вам угодно, ведь это из-за моих сигналов вы потерпели крушение.
Поглядев на Каменную Башку, который, с наслаждением грея бока у огня, пытался высушить свою знаменитую трубку, канадец вдруг спросил его:
– С вами был кто-то еще?
– Как вы узнали?
– Я видел ваш корабль до захода солнца. Должно быть, у вас там с кем-то вышла драка. Я слышал ружейные выстрелы и яростные крики.
– Часть нашего экипажа – канадцы во главе с метисом, который должен был указать нам путь по озеру, – взбунтовалась. Сам не знаю, как нам удалось остаться в живых! У нас ведь не было никакого оружия, кроме топоров.
– Неужели вы победили и им пришлось спрыгнуть в воду? – оживился торговец.
– Началась буря, и их смыло за борт. Они находились в носовой части судна, и их одного за другим унесло прочь на наших глазах.
– Думаете, они утонули?
– Шторм поднялся жестокий, а на этих четверых канадцах было тяжелое платье.
– Конечно, никому из этих несчастных не удалось доплыть до берега.
– Несчастных?! Да они хуже поганых шакалов! – взревел Каменная Башка. – Они заминировали наш корабль! К счастью, мы успели спустить на воду маленький плот.
– Тот самый, что вы оставили в устье реки? Неужто эти люди пошли на такое? Вы были их капитаном?
– Да. Я относился к этим мерзавцам как к истинным бретонским морякам и щедро им заплатил!
– Вы? Или кто-то другой?
Боцман поставил кружку на стол и недоверчиво поглядел на торговца.
– С чего вы это взяли? – спросил он наконец. – О ком это вы, мсье Риберак?
– Да взять хотя бы какого-нибудь американского генерала.
– На борту моего судна никаких генералов не было.
– Так куда же ваше судно направлялось?
– В форт Тикондерога.
– А-а! Это тот, который готовятся атаковать англичане? Говорят, они собрались взять реванш над Арнольдом – правой рукой Вашингтона.
– Позвольте задать вам один вопрос?
– Пожалуйста.
– На чьей вы стороне? Вы за кого – за американцев или за англичан?
– Ни за кого, – сухо ответил канадец. – Меня интересует лишь моя торговля, и если кто намерен убивать друг друга, не мое это дело. У меня нет никакой охоты участвовать в этой проклятой войне.
– Проклятой? Почему?
– Потому что англичане вербуют в армию гуронов и алгонкинов, лишая меня дохода. Кому теперь я буду продавать дрянные ружья, порох и яркие безделушки? Индейцы уже ступили на тропу войны и того и гляди ворвутся в мой дом, разграбят его и снимут с меня скальп.
– Уж не друг ли вы этим дикарям?
– Друг? Попробуйте-ка довериться этому народу даже после того, как двадцать раз курили с ними трубку мира! Они до сих пор не прикончили меня лишь потому, что я покупаю у них шкуры в обмен на оружие и спиртное. Не будь у меня того, что им нужно, они бы давно изжарили меня и съели!
– Зато теперь они знают, что у вас есть то, что им нужно, и в любой момент ограбят вас под предлогом войны! – заметил Каменная Башка.
– Да уж, эти дикари разорят меня и глазом не моргнув, – отвечал торговец. – Десять лет в этой глуши среди медведей, сколько жертв, и ради чего? Чтобы остаться без гроша? Хорошенькое дельце!
– Так поплывем с нами.
– Куда?
– В форт.
– А откуда вы возьмете лодку, способную устоять перед бушующими на этом чертовом озере штормами? Такие лодки есть лишь у индейцев, да только я не собираюсь рисковать головой.
– Значит, нам ничего не остается, как оставаться здесь, – насупившись, пробормотал бретонец. – А ведь нас ждут в Тикондероге.
– Срочные дела?
– Как я уже говорил вам, дела неотложные.
– Может, и говорили, да я забыл. Мои мысли заняты торговлей, и слушатель из меня не лучший.
– Что вы посоветуете?
– Оставайтесь здесь. Вы ни в чем не будете нуждаться. У меня полно теплых шкур, которые послужат вам постелями. Как я уже сказал, весь мой склад в вашем распоряжении.
– А нельзя ли добраться до форта сушей? Нас холод не пугает.
– Пеший путь займет у вас семь или восемь недель, но так или иначе вы попадете в лапы к дикарям.
– Проклятье! – в ярости воскликнул старый бретонец. – Что же нам делать без лодки?
