Из последних сил наши герои продолжили путь через заснеженную чащу.
Где-то вдалеке послышалось несколько ружейных выстрелов, а вслед за ними – короткие выкрики, будто подвывала целая свора собак.
В романах о краснокожих обычно пишут, что, запевая военную песнь, индейцы издают устрашающие крики.
На самом же деле они воют по-собачьи и в песне их нет ничего пугающего.
– Вперед! Быстро! – подгонял друзей неутомимый старый бретонец. – Башка у меня, может, и седая, однако мне дорог мой скальп.
Еще час они двигались вперед, боясь, что их настигнет племя кровожадных индейцев, и наконец остановились, чтобы отдышаться и выпить по глотку согревающего джина.
Казалось, и манданы остановились или потеряли их след – снег сразу же заметал следы беглецов.
– Мсье Риберак, – проговорил запыхавшийся Каменная Башка, – далеко ли до озера?
Не успел торговец ответить, как со стороны Шамплейна до них донеслись пушечные выстрелы. Должно быть, какое-то застигнутое штормом судно звало на помощь.
– Это бригантина! – воскликнул Малыш Флокко.
– Да, это, несомненно, ее двенадцать орудий, – сказал Каменная Башка. – Если б только успеть туда вовремя, чтобы помочь чертовой посудине разбиться и схватить этого подлого маркиза!
– Слишком поздно, – резко остановившись, произнес Джор. – Манданы оказались быстрее нас.
– А он оказался еще быстрее краснокожих, – сказал Вольф.
– О ком это ты?
– О торговце! Он шел впереди и вдруг исчез.
– Ты его больше не видишь?
– Я видел, как он бежал, будто бешеный бизон, – вмешался Ульрих.
– Скорее, как волк, – произнес секретарь маркиза.
– Неужели он бросил нас, спасая свою шкуру? Или пустился на поиски ирокезов? Что скажешь, Джор?
– Все может быть, – отвечал канадец. – Риберак знает побережье гораздо лучше меня и манданов. Думаю, мы еще его увидим.
– По-твоему, нас возьмут в плен краснокожие?
– Похоже, дикари нас окружили. Видите эти темные тени на снегу?
– Чума и ад! – прорычал старый бретонец. – Да неужто именно здесь мне придется распрощаться со своим скальпом?
– А о наших скальпах ты не подумал? – не теряя оптимизма, спросил Малыш Флокко.
– Джор, что нам предпринять? Примем бой?
Пожав плечами, канадец отвечал:
– У них больше ста пятидесяти воинов, и все вооружены.
– Есть у нас хоть полчаса?
– Если только у них ноги в мозолях, – сказал Малыш Флокко.
– Будет шутить, юный мошенник!
– А что еще нам остается? Эти дикари срежут с нас скальпы.
– Чтобы я позволил себя освежевать? К черту! Я не покажусь в Иль-де-Ба без своей седой шевелюры.
– Да и у меня нет ни малейшего желания красоваться в порту Ле Пулигена с ободранным черепом.
– Да уж, это тебе не у цирюльника побывать! – встревоженно заметил Джор.
– Ну, это мы еще посмотрим, – сказал старый бретонец. Канонада на озере все не прекращалась. – Не знаешь ли ты, часом, какого-нибудь вождя манданов?
– Я знаю многих вождей ирокезов и алгонкинов, но никто из манданов мне не знаком, – мрачно отвечал канадец.
– Говорят, они самые свирепые?
– Они ненавидят белых людей за то, что мы истребили целые табуны бизонов. Только поглядите, как ловко они заманили нас в ловушку. Они окружили нас со всех сторон.
– Везунчик этот торговец! Успел-таки сбежать и спасти свою шкуру.
Целые ряды краснокожих воинов быстро приближались на своих снегоступах, сжимая кольцо вокруг будущих жертв.
Они были одеты в расписные кожаные платья, украшенные перьями орлов и диких индюков, что придавало дикарям еще более устрашающий вид. На голове у них красовались бизоньи рога.
– Ну и морды! – скривился Каменная Башка. – У них, кажется, и лица расписаны.
– Они раскрашивают лица, ступив на тропу войны, – подтвердил Джор.
В этот момент от толпы отделился высокий, как все канадские индейцы, дикарь и, грозно размахивая томагавком, пошел прямо на бледнолицых.
– А-а! Так это вы, убийцы Белого Орла! – произнес он на ломаном французском.
– Что, подох наконец этот разбойник? – откликнулся боцман. – А как там его медведи? Надеюсь, уже резвятся на небесных лугах, на радость Великому Духу.
Мандан быстро приближался. Судя по устрашающему вооружению и трем орлиным перьям, воткнутым в его головной убор позади бизоньих рогов, это был индейский вождь. Он был вооружен томагавком, ружьем и охотничьим ножом. Помимо этого, в левой руке у него был большой щит из бизоньей кожи, способный отражать удары холодного оружия.
– Я – Пещерный Медведь, – произнес дикарь, – и стою во главе пятисот воинов. Я прославленный вождь и лично срезал более двадцати скальпов.
– Маловато, чтобы так прославиться, – сказал Каменная Башка, решительно двинувшись навстречу краснокожему. – А я убил из своих пушек более пятисот англичан.
– Значит, и ты великий воин.
– Который никогда не боялся вступать в схватку с краснокожими.
– Это потому, что мой белый брат никогда не вступал в схватку со мной.
– До сих пор мне не выпадала честь повстречаться с Пещерным Медведем.
– Ты храбрец.
– Спорить не стану, – отозвался Каменная Башка. – Я захватил немало кораблей – «больших птиц», как вы их зовете, – и до сих пор никому не удавалось меня одолеть.
– Гм… Если ты столь великий воин, попробуй сразиться со мной, кусок сырого мяса. Теперь, когда Белый Орел мертв и меня некому заменить, если ты победишь, мое племя признает в тебе вождя и станет во всем тебе повиноваться.
– И это несмотря на то, что я похож на кусок непропеченного теста?
– Ничего. Я готов вновь доказать свою доблесть на глазах моего племени.
– А если я тебя прикончу, твои воины не посадят нас на кол?
– Племя и Великий Дух, правящий на небесных лугах, слышали мои слова. Приблизься, если смеешь бросить вызов самому вождю манданов. Пусть мои воины глядят на наш бой.
– Может, у тебя и есть кожаный щит, но я тебя быстро уложу, – объявил Каменная Башка. – Ружье твое курам на смех. В такую сырую ночь эта рухлядь не выстрелит. Что ж, пойду на абордаж.
– Ты с ума сошел, приятель! – взволнованно воскликнул Малыш Флокко.
– Не вижу другого пути к спасению, – отвечал старый бретонец. – Если я его убью, я смогу стать вождем его племени. И тогда хотел бы я поглядеть, что посмеет причинить нам вред. Если я погибну, а ты вернешься в Нью-Йорк, а позже и в Бретань, расскажи нашим, как окончил свою жизнь старый пеликан.
