Мгновенно утешившись после потери своего первого супруга и господина, тринадцать вдов жадно набросились на еду, вырывая друг у друга куски мяса.
Похоже, Пещерный Медведь не баловал своих жен.
– Вот это аппетит! – изумился Малыш Флокко. Засунув руки в карманы, он стоял, с любопытством поглядывая на изголодавшихся индианок. – Ну и как мне прокормить их на жалованье марсового? К черту! Пусть о них позаботится Каменная Башка!
– Эге, мошенник, я не глухой, – произнес старый бретонец, яростно дымя трубкой. Шалаш заволокли клубы густого едкого дыма. – Уж не думаешь ли ты, что простому канониру под силу прокормить тринадцать жен? Да от моего жалованья и гинеи не останется!
– А ты выпивай поменьше!
– Катись к дьяволу! Не выводи меня из себя.
– Говорю же, здесь вам не придется потратить ни пенни, – сказал Джор. – О ваших нуждах позаботится племя.
– Уж не решил ли ты, что я намерен до конца дней оставаться вождем банды дикарей на берегу этого богом забытого озера? Да я брошу это племя при первой же возможности и вернусь в море, чтобы стрелять из своих пушек по англичанам!
– Мог бы хоть жен прихватить, – сказал Малыш Флокко.
– Молчи, прохвост! Я этих женщин не брал в жены! Пусть они достаются следующему вождю!
– Ты чересчур великодушен, Каменная Башка.
– Уж не меньше Пещерного Медведя! Ну что, теперь вы позволите мне отоспаться? Завтра с рассветом мы двинемся в путь.
Вытряхнув в огонь пепел из трубки, он расположился на бизоньей шкуре и закрыл глаза.
Увидев, что их повелитель отдыхает, тринадцать женщин тут же последовали его примеру. Должно быть, распитая бутылка джина нагнала на них сон.
Хорошенько прикрыв вход в шалаш корой, Малыш Флокко улегся бок о бок с канадцем. Двое немцев и секретарь маркиза уже мирно храпели.
Снаружи продолжался снегопад и дико завывала буря.
Товарищи мирно проспали пару часов, когда привыкший не терять бдительности даже во сне бретонец резко проснулся, услышав глухое рычание.
– Сто тысяч колоколен! – взорвался он, вскочив на ноги. – Кому это не спится в такой час? Уж это точно не вахтенные с «Громовержца»!
Схватив томагавк, он переступил через продолжавших храпеть товарищей, подошел к входу в шалаш и прислушался.
– Сон ли это, или спьяну мне мерещится? Однако я точно не сплю, да и выпил всего пару стаканов. Это же медведи, и совсем рядом.
– Что ты там бормочешь, Каменная Башка? – сонно спросил юный марсовой. – Недоволен тринадцатью женами? Дай им поспать спокойно.
– Сам послушай, приятель, – сказал ему старый бретонец. – Жены мои тут ни при чем. Кое-кто желает войти в наш шалаш.
– Неужто манданы все-таки решили нас прикончить?
– Я не об индейцах, я о медведях.
– Пытаешься запугать меня?
– Вот уж нет, мне о твоей храбрости известно не понаслышке.
– Ты хочешь, чтобы я поверил, будто медведи пробрались к нашему шалашу, который стоит под охраной целого лагеря из пятисот индейцев?
– И все-таки я не ошибаюсь, – сказал Каменная Башка. – Слышишь? Это рычание не перепутать с воем волков и ягуаров.
– Похоже, ты прав, – поспешно схватив карабин, признал марсовой. – Поднимем тревогу?
– Не будем пугать моих милых женушек, – насмешливо отозвался старый бретонец. – Для начала нужно удостовериться, что это действительно медведи.
Снова сунув за пояс томагавк, он вооружился тяжелой горящей веткой из костра и отодвинул прикрывавшую вход в шалаш завесу из коры.
Припорошенные снегом, перед ним лежали два медведя Белого Орла. На шее каждого висело по барабану Риберака, которые товарищи, отступая, бросили у полого ствола старой сосны.
– Медуза мне в глотку! – воскликнул бретонец. – Уж не сон ли это?
– Если и сон, то и мне он тоже снится, – отвечал Малыш Флокко. – Это точно барибалы Белого Орла – приятели Нико.
– Но как они здесь очутились?
– Должно быть, когда ты убил их хозяина, они пошли по нашим следам. Сам знаешь, как мы им приглянулись.
– Если они так нас полюбили, что же они пытались разорвать нас на клочки?
– Это их Белый Орел натаскал.
– А откуда здесь наши барабаны?
– Да, это точно те самые, что дал нам торговец.
– Кто их повесил зверям на шею?
– Может, Белый Орел перед смертью?
– Ничего не понимаю!
– Да и я не больше твоего! – отозвался юный марсовой.
– Что будем делать? Прикончим их?
– Ты говорил, твой дед приручал полярных медведей?
– Так рассказывал отец.
– Может, и твой взгляд обладает каким-нибудь магнетизмом. Ты же его внук, так ведь?
– И что теперь делать с этими зверями?
– Возьмем их с собой и съедим, когда закончатся припасы.
– Может, ты и прав. Если мы их убьем, придется поделиться мясом с манданами, ведь завтра у нас медвежатины уже не останется.
– Гляди только, как бы звери не взбесились. Они, видать, ждут, что ты их погладишь и приласкаешь.
– Нет, это точно сон! – рассмеявшись, сказал боцман. – Им нравится барабанная дробь.
– Так пусть господин Оксфорд на время станет барабанщиком. Под его музыку они так и заплясали от радости, а вот когда наши немцы били в барабаны, медведи в восторг не пришли. Ты погляди, как они пытаются сбросить барабаны с шеи.
Несмотря на то что их едва ли не с головой замело снегом, медведи лишь невозмутимо позевывали, выпуская из пастей клубы зловонного пара, и вытягивали шеи, на которых болтались барабаны.
– Нечего сказать, Белый Орел выдрессировал их на славу, – произнес Каменная Башка. – А теперь канонир «Громовержца» заделался вождем племени дикарей и дрессировщиком медведей.
– И мужем тринадцати жен, – ехидно добавил Малыш Флокко.
– Молчи! И слышать о них не желаю!
Приблизившись к двум огромным барибалам величиной не меньше гризли, друзья погладили их морды и сняли с них барабаны.
Медведи довольно заурчали и, стряхнув со спины снег, пробрались в шалаш.
Секретарь маркиза и немцы уже проснулись, а вдовы вождя продолжали мирно дремать у огня, растянувшись на бизоньей шкуре.
– Бросьте ружья, – сразу же сказал Малыш Флокко встрепенувшимся товарищам. – Эти медведи – наши друзья. Вы ведь помните приятелей Нико Первого?
