– В свою очередь, милорд, – невозмутимо произнес барон де Клермон, – я даю вам пять минут, чтобы покинуть замок, если вы не хотите, чтобы он стал вашей могилой.
– Как вы смеете! Остерегитесь произносить такие слова!
– Вам не запугать нас угрозами.
– В этот самый момент ваш замок окружают английские солдаты, чтобы предать его огню.
– Поистине пиратская подлость!
– Ничего иного бунтовщики не заслуживают!
– Мы сумеем защититься.
– Подумайте о женщинах.
– Они не боятся ваших ружей и аркебуз. Вон из моего дома, маркиз Галифакс!
– Барон, будьте же благоразумны…
– Еще минута – и я прикажу сбросить вас с утеса!
– Что ж, значит, война!
– Мы покажем вам, как дерутся французы!
– Да уж не лучше англичан!
– Надеюсь на деле доказать вам обратное.
– Ко мне! За Англию!
– Сюда, за Францию и Америку!
В глазах старого барона читалась твердая решимость и яростный азарт битвы и отмщения.
Секунда – и враги бросились бы друг на друга, когда сэр Уильям вдруг шагнул вперед и прокричал:
– Остановитесь! Я бросил вызов маркизу Галифаксу и верю, что он его примет, если не хочет по заслугам прослыть трусом за свое бесчестье!
Взревев от ярости, маркиз бросился к Маклеллану.
– Клянусь Богом, я убью вас, Корсар! – закричал он.
– Не тешьте себя напрасными надеждами, – отвечал баронет, схватив протянутую ему Шарлем де Клермоном шпагу. – Пока вам еще не удалось отправить меня в царство тьмы.
– Я ненавижу вас!
– Уж не думаете ли вы, что я люблю вас, брат мой?
– Довольно болтовни! Покончим с этим раз и навсегда!
– Я готов.
Никто не посмел встать между двумя родными братьями, чья смертельная вражда могла окончиться лишь гибелью одного из них.
Англичане и французы отодвинули к стенам мебель, чтобы освободить больше места дуэлянтам. Поединок начался.
21. Поединок в замке
Тем временем добрый аббат Ривуар, качая головой, склонился над умирающим Оксфордом.
– Как больно… – пытаясь приподняться, шептал секретарь. – Помогите мне, господин аббат, я умираю…
– Мужайтесь, несчастный, Господь милостив, – отвечал Ривуар.
– Все кончено, я это чувствую… – бормотал умирающий. – Я получил по заслугам. Господи, прости меня…
– Господь простит…
– Я виноват перед сэром Уильямом и прошу у него прощения… Но тот, другой… Тот, за которого я отдал жизнь… Он не нашел для меня ни взгляда, ни сочувствия, ни теплого слова… Будь он проклят!..
– Не богохульствуйте!
Оксфорд обессилел и умолк. Из горла его вырвался хрип, и весь он обмяк на руках у аббата. Преклонив колени, Ривуар прочел над Оксфордом литанию.
В центре комнаты, при свете ламп, которые слуги держали в руках, маркиз Галифакс и капитан «Громовержца», в глазах которых застыла смертельная вражда, скрестили клинки.
Первые несколько минут ничто не нарушало тишину, кроме звона клинков. Оба противника яростно бросились в бой.
Галифакс владел клинком гораздо лучше, чем в прошлую встречу, и это означало, что он не оставлял надежды расквитаться с баронетом и потому учился фехтованию у опытных мастеров.
Однако никто не мог сравниться в этом искусстве с сэром Уильямом, и его противнику сразу же пришлось ощутить его мастерство на себе.
Быстрые как молния удары клинка Корсара заставили маркиза утратить столь незаменимое в бою хладнокровие.
Раз за разом англичанин пытался пронзить баронета ловким ударом, но все его попытки были бесполезны.
– Вы так стараетесь, что вот-вот сами пронзите себя моим клинком, избавив меня от трудов, – с легкостью парируя атаки, произнес сэр Уильям.
– Не беспокойтесь, сэр, – слегка подавшись назад, отвечал Галифакс, – я еще не отчаялся отправить вас в преисподнюю.
– А по-моему, вы способны лишь приказать своим солдатам убить меня.
– В отличие от вас, я не пират.
– Вы называете меня пиратом? Не говорите глупостей, милорд! В своем невежестве вы путаете верных корсаров с обыкновенными морскими разбойниками. Разве вас не учили истории?
– Хватит! Пора кончать этот балаган!
– Я жду лишь подходящего момента, – сделав молниеносный ложный выпад, отвечал Корсар.
Отбив удар, Галифакс, поверив, что противник открылся, сделал стремительный прямой выпад.
Корсар парировал и перешел в наступление.
Натиск и ярость дуэлянтов не знали равных.
Галифакс пламенно атаковал, то всем телом подаваясь вперед, то отпрыгивая назад, но страшный клинок Маклеллана с блеском парировал каждый выпад противника.
Разъярившийся маркиз делал ошибку за ошибкой, то и дело открываясь ударам врага, однако, к изумлению присутствующих, Корсар не использовал удобных возможностей, то ли по необъяснимому нежеланию, то ли играя с врагом, будто кот с беспомощным мышонком.
Вдруг Галифакс бросился вперед, пытаясь выбить шпагу из рук брата; тот, со звоном отбив коварный удар, отпрыгнул назад, а затем с невероятной быстротой стал наносить удар за ударом.
Маркиз из последних сил увертывался от этого железного натиска, и казалось, судьба его предрешена, как вдруг сэр Уильям, будто передумав, стремительно кинулся к Галифаксу и мощным выпадом выбил из его рук шпагу.
– Вы безоружны, и вы в моей власти, любезный брат! – проговорил он.
Скрипя зубами от злости, маркиз отступил назад и, забыв о чести, прокричал:
– Раз моей шпаге тебя не победить… Умри от рук моих солдат! Ко мне, сыны Англии! Стреляйте в него! Это предатель, это враг родины и короля!
При виде унижения Галифакса англичане, дрожа от нанесенного им оскорбления, вскинули ружья.
– Видит Бог, мы не одной крови! – воскликнул Корсар. – У вас в жилах течет отравленная кровь. Проклятый трус, вы опозорили имя моего отца! До сих пор я сносил ваши низости и даже по-своему ценил вас. Увы! Вы показали свое истинное лицо. Презренный подлец!..
– Проклятый… проклятый… – вторил ему слабый, будто замогильный, голос.
Обернувшись, присутствующие увидели, как на руках аббата приподнялся умирающий Оксфорд.
Маркиз Галифакс побледнел как полотно.
Проклятого злодея охватил ужас и тревожные предчувствия.
Будто отгоняя тень неведомых несчастий, маркиз вытер лоб рукой и неестественно рассмеялся.
