– И что теперь? – спросил Малыш Флокко.
– Пойду погляжу, что там творится в Оксфорд-мэншн. Может, заодно подзаправлюсь в казармах, только обойдусь без сальных свечей и хлеба из опилок. Есть у меня еще пара долларов. Наверняка при полку имеются маркитанты. Разживусь чем-нибудь у них. Мой батюшка, земля ему пухом, ничего такого есть бы не стал. А уж он видывал всякие виды. Однажды после кораблекрушения оказался один в открытом океане, так его сын тем более не возьмет в рот подобную гадость. Для освещения свечка сойдет, но…
– А какого черта тебе понадобилось в Оксфорд-мэншн?
– А как же моя Нелли? Ты что, забыл о ней? – возмутился Каменная Башка. – Мыслимое ли дело, чтобы невеста сэра Уильяма обходилась без камеристки.
– Лезешь на рожон? Хочешь, чтобы тебя расстреляли?
– Это меня-то? Да у англичан не найдется такой пули, что продырявила бы шкуру старого пеликана. Оставь это мне, а сам приглядывай за беднягой, что завис между небом и землей. До скорого свиданьица!
Ухватив по пути со стола стакан с медоком и осушив его одним глотком, боцман зашагал прочь, раскуривая свою знаменитую трубку.
Улицы были безлюдны. Никто не решался выходить из дому под пушечные ядра.
Каменная Башка подошел к Оксфорд-мэншн в тот самый момент, когда туда входило несколько немцев. Затесавшись среди них, он попал в просторный внутренний двор, где чинили изготовленные из дуба и окованные железом колеса пушек. За работой столяров, сцепив руки за спиной и зажав в зубах окурок сигары, наблюдал гессенец.
– Здорово, приятель, – сказал Каменная Башка, решительно приблизившись к нему. – Не знаешь ли ты, часом, как мне найти Вольфа, братца некоего Ульриха?
– Фольфа Патермана? – оживился немец. – Это мой земляк, приятель.
– Пойди-ка поищи его, а чтобы было сподручнее искать, прихвати вот это, – сказал бретонец, вкладывая ему в руку шиллинг.
Немец ускакал быстрее зайца, а боцман тем временем, присев на лафет, принялся заправлять свою трубку.
Не прошло и пяти минут, как Вольф оказался перед ним.
– Ты ел? – сразу же спросил Каменная Башка.
– Еще не распретелять рацион, – на том же ломаном английском, что и Ульрих, отвечал юноша.
– Так возьми доллар и купи поесть у полковых маркитантов.
– Фи мне потарить?
– Потарить-потарить! – передразнил бретонец. – Но сначала мне нужно сказать тебе пару слов. Ульрих, который полчаса назад со мной позавтракал, прикончив бутылку пива, рассказал, что случилось в башне прошлой ночью. Да что теперь горевать! Скажи мне лучше, погиб ли маркиз Галифакс?
– Ошень польной, но не мертфый.
– Вот и славно. А камеристка еще здесь?
– Камеристка фсегта ф комната.
– Твой брат сказал тебе, что эта женщина – моя невеста?
– О! – округлил глаза немец. – Фаша нефеста?
– Да, приятель. Так передай, что моряк, который ее навещал, желает с ней поговорить.
– Я идти сейчас.
– Разрешено ли ей отлучаться из башни?
– Она фсегта фыхотить за покупки для казяйка.
– Ну вот и славно. Ступай же, приятель, и передай ей, что я жду внизу.
Подбрасывая в руке серебряный доллар, гессенец поспешно удалился. Должно быть, никогда еще он не встречал подобной щедрости.
В этот момент горнист подал сигнал, призывающий солдат получить причитающееся им пропитание. Голодные служивые с котелками в руках столпились у расставленных во дворе походных котлов, в которых дымилось отвратительное варево.
Немцы окружили котлы и бросали в похлебку сальные свечи, чтобы сделать ее если не вкусной, то хотя бы сытной.
– Ба! – воскликнул Каменная Башка, глядя на солдат. – Вот это кормежка! У нас на борту будет куда как получше.
Обернувшись, он увидел перед собой Вольфа, без котелка в руках.
– Что скажешь? – спросил боцман.
– Камеристка вас ошитать.
– Где?
– Пот пашней.
– Спасибо, приятель. Завтра зайду за тобой и угощу хорошеньким завтраком.
Пройдя под аркой, он обогнул угрюмое здание и двинулся к башне. Часовой на него и не взглянул. На каменной скамье боцман тут же заметил свою «Нелли».
– Наконец-то! – воскликнул он. – Кругом сплошные чудеса! О моя Нелли!
– Опять вы за старое! – воскликнула камеристка, приоткрывая в жеманной улыбке длинные кроличьи зубы. – Почему, упрямец этакий, вы зовете меня Нелли?
– Так звали одну валлийку, по которой я долго страдал, – с придыханием ответил бретонец.
– Что ж, можете звать меня Нелли, если вам так больше нравится, – разрешила камеристка. – Как моя госпожа?
– Она в безопасности. Я вас к ней отведу.
Но не успели они сдвинуться с места, как из-за деревьев небольшого садика поблизости вышел человек, должно быть исподволь наблюдавший за парочкой.
– Эй, моряк, что ты здесь вынюхиваешь и куда собрался?
Бретонец пришел в ярость.
– Разрази меня гром! – воскликнул он. – Кто вы такой, чтобы требовать ответа у британского моряка?
– Патруль.
– Какой еще патруль?
– Слава Господу, в Бостоне еще есть полиция, – отвечал человек.
– Вы бы лучше взяли в руки мушкет и шли сражаться против американцев, чем лезть к морякам.
– Таков мой долг. Как ваше имя?
– Джон Кип.
– С какого вы корабля?
– Вам-то что за дело? Гром и молния! – взревел бретонец, всплеснув руками. – Не узнаете цветов Гессена? Протрите глаза!
– Что вы здесь делаете?
– Я послан с поручением к маркизу Галифаксу.
– А что это за дама?
– Какая дама? Это моя невеста.
– Не горячитесь так и отвечайте. Как ее имя?
– Нелли.
– Куда вы с ней направляетесь?
– Это вас не касается.
– Если не будете отвечать, я позову стражу.
Бретонец как бы невзначай увлек патрульного вглубь сада, где никто не мог их увидеть.
– Что ж, мистер, – сказал он, – похоже, ваше любопытство не знает границ. Может, вам еще сказать, чем мы с этой дамой собираемся поужинать?
– Почему бы и нет? – отвечал патрульный.
– Это еще зачем?!
– Чтобы конфисковать спрятанный вами провиант и передать его губернатору.
