– Клянусь честью, я не пожалею жизни, чтобы спасти его! – объявил американец.
Мистер Говард обернулся к боцману, который, затаив дыхание, ожидал приказаний.
– Палач ждет вас на берегу, не так ли? – спросил он.
– Да, господин помощник капитана.
– Что, если он ведет грязную игру?
– Это он-то? Такой же бретонец, как и я?
– Хотел бы я разделять твою уверенность. Пожалуй, все же мне стоит распорядиться, чтобы на вельбот поставили камнемет и удвоили число гребцов. На войне можно ожидать любого предательства.
– В бостонском палаче я уверен как в самом себе.
Трое мужчин взошли на шканцы. Приказав квартмейстеру усилить команду вельбота, Говард обратился к боцману:
– Каменная Башка, от тебя зависит жизнь капитана.
– Поверьте, капитану ничего не угрожает. Палач подрезал веревку. Она тут же лопнет, и баронет останется цел и невредим.
– Что ж, удачи вам.
– Малыш Флокко! Сюда! – позвал боцман.
Юный марсовой уже был тут как тут.
И неразлучная парочка быстро спустилась по трапу в вельбот, где уже разместили орудие, способное метать камни, и где на веслах сидели двенадцать матросов.
– Вперед, Джон! – приказал Каменная Башка рулевому. – Пусть нас не остановят английские ядра.
– Мы ко всему привычные, – с улыбкой отвечал тот.
По счастью, боцману не пришлось укорять себя за легковерие. Рыжебородый не готовил корсарам ни ловушки, ни подвоха. Когда вельбот, стремительно рассекая волны, доставил наших друзей к скалистому берегу, они нашли бостонского палача на прежнем месте в полном одиночестве. Восседая все на том же камне, он покуривал трубку с безмятежностью, которую боцман приписал благотворному влиянию вин славной провинции Медок.
– Как видите, я сдержал слово, – произнес палач, обращаясь к своим новым знакомцам, когда те, распрощавшись с товарищами, спрыгнули на землю, а вельбот повернул к кораблю. – Что ж, идем?
Каменная Башка ответил земляку крепким рукопожатием.
Они направились вдоль берега к устью, где палача должна была ожидать шлюпка.
И точно: минут через двадцать троица обнаружила возле утеса это суденышко, возвещавшее о своем присутствии светом небольшого сигнального фонаря. В шлюпке сидели восемь солдат с мушкетами, полдюжины гребцов и офицер.
– Кто идет? – окликнул их этот последний, а солдаты вскинули мушкеты.
– Бостонский палач с подручными, – отозвался бывший каторжник.
– Садитесь.
Пока рыжебородый и корсары усаживались в шлюпку, офицер, державший в одной руке фонарь, а в другой – пистолет, пристально их разглядывал.
– А ну, покажите, что у вас под плащами! – приказал он.
Все трое послушно распахнули полы плащей.
– Вроде ничего подозрительного. Ладно. Садитесь на корме, и чтоб ни слова!
– Боитесь разбудить пеликанов? – не удержался Каменная Башка.
– Кто такой?
– Первый помощник палача. Если будет нужда, вас я и сам могу вздернуть, без подручных.
– Молчать! – взорвался англичанин. – Я не собираюсь угодить в плен к мятежникам из-за твоей болтовни. Этот проклятый корвет одним выстрелом может разнести шлюпку в щепки.
– Какой там! – отозвался Каменная Башка. – На корвете, должно быть, все спят без задних ног.
Шестеро гребцов приналегли на весла, и вскоре устье реки Мистик осталось далеко позади. К счастью для англичан, орудия «Громовержца» молчали. В отдалении мерцали сигнальные огни английских кораблей, в большинстве своем старых и плохо вооруженных. Лишь фрегаты могли сравниться с пиратским корветом.
Спустя час с лишним шлюпка подошла к берегам острова Джеймс, на мысу которого стоял форт Джонсон, чьи орудия наносили серьезный урон укреплениям Чарльзтауна.
Прислушавшись к мнению полковника Молтри, пользовавшегося немалым уважением среди повстанцев, командиры ополченцев решили захватить и разрушить форт. В их распоряжении находилось около трех тысяч солдат, три-четыре сотни лазутчиков, пятьдесят орудий разного калибра, а также несколько крупных баркасов.
Возглавив отряд отважных разведчиков, полковник Молтри совершил несколько вылазок на остров, заставив английские корабли отойти подальше в море, а гарнизон – поспешно запереться в стенах форта, но полковник не осмелился атаковать грозную крепость. Нечего удивляться, что американские военачальники находились в замешательстве.
– Мы на месте? – спросил Каменная Башка.
– На месте, – кивнул палач.
Офицер заменил в сигнальном фонаре красное стекло на синее, выбрался из шлюпки на берег и нетерпеливо прикрикнул на бретонцев:
– Вылезайте!
– Стоит ли так кипятиться, мой любезный господин? – откликнулся боцман. – Мы не моряки, нам приходится под ноги смотреть. Так что извольте подать мне руку.
– Подать руку палачу? Никогда! – воскликнул англичанин. – Этак живо накличешь на себя беду.
– Это почему же? Напротив, наши веревки приносят удачу. Могу уступить одну по сходной цене.
– Уж точно не мне, – поморщился офицер. – Давайте сходите, пока волны не захлестнули шлюпку. Вода прибывает.
Малыш Флокко первым спрыгнул на песок. Бостонский палач проворно последовал за ним. Однако Каменная Башка, изображая неуклюжесть, пошатнулся и ухватил офицера за плечо, словно боялся упасть.
– Ты что, нарочно?
Англичанин так резко освободился от хватки бретонца, что лодку качнуло и насмешник едва не очутился в воде.
– Ты до меня дотронулся! – негодовал офицер.
– А вы предпочли бы, чтобы я нос себе сломал? – с наигранным простодушием спросил Каменная Башка.
– Ты навлек на меня беду!
– Можно подумать, будто мы, палачи, слеплены из другого теста, чем вы!
– Ступайте уже! Я не желаю больше торчать здесь из-за вас! – не унимался офицер.
– Так посветите нам. Я очень волнуюсь за свой нос.
Следуя за офицером, бретонцы вскоре оказались у мостика, перекинутого через ров перед земляной насыпью, охраняемой двумя орудийными расчетами при пушках. Позади вала высился частокол с воротами, которые сторожили мушкетеры. Офицер обменялся парой слов с караулом, и мушкетеры расступились, пропуская бостонского палача и его «подручных» внутрь форта.
– Господа из Бостона! – отрекомендовал их сопровождающий, когда они предстали перед начальником форта.
Сидевший за столом комендант внимательно оглядел бретонцев:
