Бревна плота, качающегося на волнах прибоя, были накрепко связаны прочными веревками, а пустые бочки служили чем-то вроде понтона.
Не успел Корсар приказать людям поджечь корвет и спуститься на отмель, как индейцы снова пошли в яростную атаку, словно вознамерившись не дать уйти ни одному белому человеку. Толпы вооруженных дикарей снова показались на берегу. Нельзя было терять ни минуты.
Малыш Флокко поднес к Святой Барбаре горящий фитиль. Артиллеристы вновь зарядили орудия и усеяли берег телами индейцев. Корсары погрузились на плот и, продолжая стрелять из карабинов, оставили отмель. Парус плота надулся от попутного ветра. Оставшись без любимого орудия, Каменная Башка схватился за длинный штурвал, в то время как тридцать или сорок матросов сели на весла.
Плот уже проплыл около пятидесяти метров, когда моряки увидели, что толпы краснокожих плывут вслед за ними. Теперь они с устрашающими криками пытались захватить плот. Легко представить, какое смятение началось на плоту, ведь лишенные орудий корсары оказались в еще большей опасности, чем прежде.
– Бросьте карабины! За сабли! – закричал сэр Уильям.
Разразилась новая, еще более жестокая битва. Плот раскачивался от ударов. Сабли корсаров десятками убивали дикарей, но те отчаянно сопротивлялись и пытались перевернуть плот.
Вода вокруг плота окрасилась кровью краснокожих. Внезапно дикари бросили плот и, поддерживая друг друга, поплыли назад.
– Что произошло? – спросил баронет, который не мог поверить в собственную удачу.
– Сэр, – сказал ему мистер Говард, – поглядите на воду.
На глубине двигались какие-то неясные отблески.
– Это же акулы! – воскликнул баронет.
– Держу пари, такого пира они еще не видели!
Не меньше двадцати акул, выплыв из мангровых зарослей, набросились на индейцев, разрывая их острыми зубами. Некоторые чудовища едва не выпрыгивали из воды, пытаясь полакомиться корсарами с «Громовержца», однако до них им было не добраться. Тогда рыбины снова поплыли за дикарями, поскольку те были более доступны.
Пережив новую, не менее опасную атаку, плот снова двинулся в путь и вошел в заросший с обеих сторон мангровыми кустами широкий канал.
Корсар и его боцман спрашивали себя, не скрывается ли впереди плот англичан, когда вспышка осветила мрак к югу от них. За ней последовал грохот взрыва и вихрь горящих искр.
Бретонец взвыл от горя:
– Это взлетел на воздух наш «Громовержец»!
– Не будем больше говорить о моем грозном непобедимом судне… – с трудом сдерживая слезы, ответил баронет.
– В таком состоянии корвет ни на что не годился, капитан, – сказал старпом. – Он взлетел на воздух, отправив на тот свет немало дикарей.
– Где теперь плот англичан?
– Мы его нагоним, сэр Уильям.
– Боюсь, как бы он не повстречал английские суда.
– Это будет не так-то просто. Суда держатся подальше от побережья Флориды, где полно рифов, отмелей, а главное, свирепых индейцев.
– Верно, – сказал баронет, – я не теряю надежды. С тех пор как мы покинули Бермуды и с тех пор как пал Бостон, я живу одной лишь мечтой.
– И одним сладким именем, – добавил мистер Говард.
– Тише. Не сыпьте соль на рану.
– В Нью-Йорке мы вас исцелим.
– Кто знает!
– Не отчаивайтесь, сэр Уильям. Надеюсь, нам еще предстоит сразиться с англичанами в этом огромном городе… Пока же вам необходим отдых. На вахте останемся я, Каменная Башка и несколько мушкетеров. Идите же. Сейчас мы вне опасности.
Изнуренный Корсар лег на одеяло недалеко от мачты, а дюжина вооруженных карабинами матросов расположилась вдоль бортов, отгоняя неугомонных акул.
Подгоняемый легким бризом, плот продолжал продвигаться по нескончаемому каналу в поисках врага. На плоту воцарилась тишина, нарушаемая лишь монотонными криками крупной птицы, чуть более двух футов в высоту, с черновато-коричневыми полосатыми перьями. Эти пернатые в изобилии водятся на побережье Флориды, преследуя моряков монотонными криками «Дум-ка-ду! Дум-ка-ду!».
Плот вошел в очередной канал, когда изумленным взглядам моряков предстала севшая на рифы темная громада.
Бретонец и Малыш Флокко вскочили.
– Фрегат! Это же фрегат! – в один голос закричали они.
Крик разбудил спящих матросов, которые тут же схватились за оружие, опасаясь нового боя.
Сэр Уильям и его верный помощник мистер Говард были потрясены, увидев недавнего грозного противника в таком состоянии. Пушки корвета проделали огромные пробоины в бортах корабля. Вода быстро заполнила трюм судна.
– Наконец-то! – воскликнул Корсар. – Теперь шансы равны, мой дорогой маркиз! По крайней мере, до тех пор, пока мы не доберемся до Нью-Йорка.
Не успели корсары приблизиться, как из-за фальшборта кормы показался человек. Он отчаянно махал людям на плоту.
– Там человек! – воскликнул мистер Говард. – Кто бы это мог быть? Почему его оставили одного на борту?
– Прыгай! – прокричал ему Корсар.
Поколебавшись, незнакомец бросился в воду и поплыл к плоту.
– Ты!.. – в изумлении воскликнул боцман. – Разве мы не бросили тебя связанным в лесу?
– Так и было, – сжав кулаки, ответил солдат.
– Не могу поверить, что ты еще жив! Я думал о тебе, но у нас не было времени с тобой возиться. Ты доплыл до фрегата?
– Я сломал ствол сосны и поплыл на нем к кораблю, окруженный акулами.
– А те побрезговали твоим английским мясом! – воскликнул Каменная Башка.
Бывший пленный ударил кулаком по воде и разразился градом такой затейливой брани, что восхитился даже бретонец.
– Когда ты приплыл сюда? – спросил англичанина Корсар, который уже знал историю брошенного в лесу пленника.
– Три или четыре часа назад, господин, – ответил солдат, стараясь быть любезным, поскольку догадался, должно быть, что говорит с капитаном.
– И на борту никого не было?
– Ни единой живой души.
– Что же, не осталось ни одной шлюпки?
– Их все разбили в щепки ядра корвета.
– Сколько твоих товарищей могло погрузиться на плот?
– Я не участвовал в бою. На палубе полно убитых, но мне было не до того, чтобы считать тела… Что вы со мной сделаете?
Корсар дал знак приблизиться прислонившемуся к мачте бородачу и сказал англичанину:
– У нас здесь знаменитый бостонский палач, и я буду в своем праве, если прикажу ему отправить тебя на тот свет. Но я дарую тебе жизнь при условии, что ты не доставишь нам беспокойства.
– Клянусь, сэр, – отвечал счастливый пленник.
