— Мы опять возвращаемся все к тому же! Пусть никто не помнит, что случилось и что Кэлен там не хоронили, но я-то помню! По меньшей мере я теперь точно знаю, что ничего не выдумал.
— А что ты знаешь об иллюзиях? Они бывают чрезвычайно правдоподобны. Ричард, так не может продолжаться бесконечно. Давай наконец договоримся. Ты зашел в тупик. Неужели ты и дальше намерен выдумывать…
Он оперся локтями на ограду колодца и поглядел в него.
— Слушай, Никки, я признаю, что сейчас ничего придумать не могу, но еще не готов отказаться от нее, забыть, что она ждет помощи. Она мне слишком дорога, чтобы так поступить.
— И доколе же ты намереваешься гоняться за нею, пока войска Имперского Ордена подходят все ближе к нашим? Мне, как и тебе, не нравится, когда Энн вмешивается в мою жизнь — но она же поступает так не из простой зловредности. Она пытается спасти свободу, спасти невинных людей, которым угрожает смерть от руки негодяев.
Ричарду пришлось сглотнуть, прогоняя комок в горле.
— Мне нужно многое обдумать. Собраться с мыслями. В той комнате между щитами я нашел интересные книги. Я хочу изучить их. На это нужно время, немного времени, и я попробую разобраться, что происходит и почему. А потом… думаю, тогда я уже буду знать, что делать дальше.
— И что из этого последует?
Ричард не отрывал взгляда от темной глубины колодца, изо всех сил пытаясь сдержать подступающие слезы.
— Прошу тебя, не надо…
Если бы он только знал, с кем бороться, кому наносить удар! Он не умел бороться с тенями, заполонившими его разум.
Никки мягко погладила его по плечу.
— Все будет хорошо, Ричард. Все хорошо.
Вдвоем они покинули молчаливую комнату с колодцем и пошли вверх по железным лестницам, отыскивая ход к обитаемым частям замка.
Глава 55
Никки и Рикка подошли к закругленной сверху дубовой двери. Никки постучала. Приглушенный голос отозвался:
— Входите!
Никки ожидала услышать Зедда, но голос — глубокий, звучный — принадлежал Натану. Войдя в маленькую круглую комнату — излюбленный уголок Ричардова деда, — она сразу наткнулась взглядом на пророка. В темных штанах и высоких сапогах, в белой рубашке с оборками на вороте под расстегнутой мантией, он скорее походил на бродячего искателя приключений, на лесного проводника — но никак не на пророка. Зедд, одетый, как всегда, максимально просто, стоял, заложив руки за спину, у круглого окна со свинцовым переплетом, между застекленными книжными шкафами. Он казался совсем незаметным рядом с рослым Натаном. Энн, спрятав кисти рук в широких рукавах скромного темно-серого платья, с видом бесконечного терпения ждала приглашенную гостью, стоя посредине комнаты.
Зедд, казалось, погрузился в раздумья и не обращал на них внимания. Он смотрел вниз, на Эйдиндрил, раскинувшийся у подножия горы. Вид отсюда открывался чудесный; Никки понимала, почему он так любил эту уютную комнату.
Рикка вошла следом за нею и прикрыла дверь. Но не успела морд-сит отнять руку от двери, как Энн сказала, изобразив на лице дежурную улыбку аббатисы:
— Рикка, дорогая, у меня еще не прошла сухость в горле после вчерашнего, когда я наглоталась дыма и пыли в библиотеке. Не приготовишь мне чаю — может быть, даже с ложечкой меда?
Рикка пожала плечами:
— Не откажусь.
— А то печенье, что ты испекла, еще осталось? — спросил Натан с широкой усмешкой. — Твое печенье просто восхитительно, особенно когда еще горяченькое.
Рикка коротко взглянула на всех по очереди и ответила бесстрастно:
— Я принесу и печенье, и чай, и мед.
— Большое спасибо, дорогая, — поблагодарила Энн, продолжая улыбаться, пока Рикка не исчезла за дверью.
Зедд по-прежнему смотрел в окно и не сказал ничего. Никки, словно не замечая Энн и Натана, повернулась и обратилась к Зедду:
— Рикка сказала, ты хотел меня видеть?
— Хотел, — ответила Энн вместо него. — Где Ричард?
— В той комнате, про которую я рассказывала вчера, между щитами. Там он в полной безопасности. Он нашел там книги и теперь изучает их, ищет новые сведения, как положено Искателю. — С преувеличенным почтением Никки сцепила пальцы в замок. — Итак, вы все трое хотите поговорить со мною о Ричарде.
Натан издал приглушенный смешок, но когда Энн оглянулась на него, сделал вид, что прочищает горло. Зедд, словно не слыша, что происходит, не отрывался от окна.
— Ты всегда была очень сообразительной, — сказала Энн.
— Не требовалось большого ума, чтобы догадаться, — отрезала Никки, не желая принимать от Энн пустые любезности. — Будьте так добры, приберегите свою похвалу до поры, когда я и в самом деле заслужу ее.
Натан и Энн улыбнулись. У Натана это получилось совершенно искренне.
Похвалы такого рода преследовали Никки всю жизнь. «Никки, ты такая умненькая девочка, ты должна постараться достичь большего». «Никки, ты такая красивая, красивее тебя я никого не встречал. Я возьму тебя к себе». «Никки, дорогая, я просто обязан сохранить ваше изысканное очарование, иначе умру обделенным!» А в итоге все это оказывалось пошлой лестью, отмычкой, орудием, служившем ворам для того, чтобы похитить чужое достояние.
— Чем я могу служить вам? — спросила Никки деловым тоном.
Энн, не вынимая рук из рукавов, пожала плечами:
— Нам нужно обсудить с тобою тяжелое состояние Ричарда. Мы были весьма шокированы, увидев, что он поражен бредовыми видениями.
— Не спорю, зрелище тяжелое, — согласилась Никки.
— У тебя есть какие-то соображения на этот счет? — спросила аббатиса.
Никки потерла пальцем красивый полированный стол.
— Соображения? Что вы имеете в виду?
— Не изображай из себя простушку, — сказала Энн. Деланное добродушие испарилось из ее голоса. — Ты отлично понимаешь, о чем я.
Зедд наконец вступил в разговор — видимо, недовольный напором Энн:
— Никки, мы очень беспокоимся о нем. Да, наше беспокойство усиливается из-за пророчества и всего, что из него следует, но… — Он поднял руку и бессильно уронил. — Но в первую очередь нас беспокоит сам Ричард. С ним происходит что-то очень нехорошее. Я знаю его с самого первого дня рождения. Я провел при нем многие годы, бывал с ним и наедине, и среди людей. Как я гордился этим мальчиком, я и говорить тебе не стану. Он постоянно вытворял неожиданные и странные вещи, порой я досадовал на него, даже злился — но никогда он не был таким, как сейчас. Никогда он не верил во всякие глупые истории. Вы даже представить не можете, как тяжело мне видеть его таким.
Никки почесала бровь, избегая под этим предлогом прямого взгляда в полные боли карие глаза старика. Его белоснежные волосы были сегодня взлохмачены даже сильнее, чем обычно. Он похудел и казался изможденным, словно не спал несколько недель.
