Затем змеи снова оказались в загоне.
— Там они проведут ночь и будут переваривать пищу, — пояснила Хети Алкиона. — Завтра ты снова положишь змей в корзину, и мы отнесем их в глубокий грот — одно из жилищ Реи, богини земли, где и принесем их ей в дар.
Царица сказала, что больше церемоний не будет.
— Сегодня — постный день, и ты приглашен на пир, который знаменует его окончание, — добавила она. — Но не жди, что трапеза будет такой же обильной, как вчера. Нехорошо набивать чрево после целого дня воздержания от пищи. Сегодня нам можно есть только вареные овощи, сухие пшеничные лепешки и фрукты. Потом все мужчины лягут спать. Можешь лечь здесь, во дворе, или в одной из комнат дворца, а можешь — на соседнем лугу.
На лице Хети она прочла удивление: ведь говорила царица только о мужчинах, однако среди гостей женщин тоже было много. Оказалось, что у жителей острова был обычай, о котором в Египте и Ханаане никогда не слышали.
— Этой ночью женщины уйдут в горы и под покровительством Диктины, повелительницы диких зверей, станут охотиться на горных козлов и каменных баранов, — пояснила царица. — Мужчинам лучше не пытаться за ними следить или становиться у них на пути, потому что в темноте они могут спутать мужчину с дичью и поразить своими стрелами, или, что еще более унизительно, заарканить с помощью лассо. Сегодняшняя ночь будет светлой, потому что вчера было полнолуние, но Луна взойдет нескоро.
Еда, поданная немолодыми женщинами, которые по понятным причинам не участвовали в общей охоте, как и было обещано, оказалась легкой, зато рекой лилось вино прошлогоднего урожая. Хети решил, что это вино должно было подарить охотницам божественное опьянение, наделяющее человека храбростью, силой и выносливостью.
Когда трапеза закончилась, было совсем темно, и молодые женщины, среди них и Амимона, и остальные жрицы, удалились в боковое крыло храма, чтобы приготовиться к священной охоте. Минуту спустя они вышли… обнаженными. Только на ногах у них были легкие сандалии, ремешки которых опутывали девичьи икры. У каждой в одной руке был сделанный из козьего рога лук, а в другой — тонкая веревка. За спинами висели колчаны, из которых торчали оперенные стрелы
[9]. Женщин было около тридцати человек, и все они с гордостью явили миру свои прекрасные нагие тела с безупречными формами. Во главе группы шла Пасифая. За ней следовала Амимона с пятью подругами-жрицами.
Они подошли поприветствовать царицу Алкиону и царя Астериона, которые заняли свои троны, установленные в глубине двора, причем женщины делали это поочередно, словно желая получить их благословение. Затем царица встала и прочла молитву, призывая им в защитницы божественную охотницу Диктину.
Хети, стоявший возле царственной четы, не мог оторвать глаз от Амимоны, восхищенный ее совершенной красотой. Он сказал себе, что охотно взял бы ее в жены, он, который с момента расставания с Аснат не искал женской ласки. Правда, он мог разделить удовольствие с Явой…
Закончив молитву, Алкиона сказала девушкам:
— Идите и возвращайтесь с победой, да хранит вас богиня!
— Речь идет не о победе над врагом, — поспешил пояснить Ява шепотом. — Им предстоит одержать победу над природой, над дикими зверями и над собой, ведь каждая из них боится и ночи, и животных, и своих страхов…
13
Они устроились на ночь на соседнем лугу. Ложе соорудили из листьев, легли и накрылись одним шерстяным одеялом. Но сон не шел к Хети. Он лежал на спине, подложив руки под затылок, и смотрел на небо, которое светлело по мере того, как луна медленно поднималась над горизонтом.
— И тебе не спится? — спросил Ява, который тоже лежал на спине.
— Наверное, во всем виноват лунный свет, — вздохнул Хети.
— А может, и не он… Я догадываюсь, о чем ты думаешь. Вернее, о ком… Эта Амимона и правда очень красивая.
— Очень. Ты тоже это заметил?
— А кто мог бы этого не заметить?
— Как ты думаешь, смогу я увлечь ее и согласится ли она, если я предложу выйти за меня замуж?
— Я думал, у тебя уже есть супруга. Та, которую ты долго считал умершей.
— Она исчезла из моей жизни много лет назад! Увидимся ли мы снова?
— Ты уже на это не надеешься? Разве, предлагая мне посетить этот остров, ты не собирался предпринять попытку найти ее, ведь, насколько я понял, Мермеша увез ее на один из соседних островов?
— Я стремился сюда, потому что ты сказал, что правители Каптары могут согласиться собрать армию и помочь мне вернуть трон. В случае победы я открыл бы им все порты Египта и разрешил торговать без пошлин. Я заметил интерес в глазах твоего отца, когда говорил с ним об этом. Но теперь ему предстоит уговорить правителей остальных островов.
— Что до армии, то, как мне кажется, твои надежды сбудутся. Отец настоял на том, чтобы ты участвовал в празднествах, и представил тебя нашим высокородным гостям как царя гиксосов и египтян, находящегося в изгнании, он хотел подчеркнуть твое высокое положение.
— Знай, я очень благодарен ему за это. Да и ты достаточно хорошо успел узнать меня, чтобы понимать — если я вернусь в Мемфис победителем, то никто из моих единомышленников не сможет назвать меня неблагодарным. И тогда я попрошу, чтобы Амимону отдали мне в жены.
— Хети, давай-ка я поподробнее расскажу тебе о наших нравах и обычаях. Они очень отличаются от ханаанейских и тех, которые приняты у народа, осевшего в вашей стране, — вы их называете ааму. У них девочки — тот же товар, который отцы обменивают на деньги и другие блага, а женщины лишены права голоса и обязаны во всем подчиняться старшим в семье: отцам, братьям, а также мужьям, которых им выбирают родственники. У нас все по-другому: женщина сама выбирает мужчину, с которым хочет жить, от которого хочет рожать детей. Никто не может сделать ее рабыней — товаром, который продают и покупают. Отец обязан смириться с выбором своей дочери, и, разумеется, не получает от ее избранника никакого приданого. А если супруг женщине по какой-то причине становится неприятен, она с легкостью от него отказывается. И он принимает ее решение. Вот поэтому-то у нас, в отличие от египтян, нет даже такого понятия как «супружеская измена», и любой из нас вознегодует, услышав, что у ааму принято побивать камнями женщину, всего лишь заподозренную в том, что она пожелала мужчину, который не является ее мужем — ее хозяином и повелителем. Откуда взяться супружеской измене, если женщина, которая больше не хочет жить с мужчиной, потому что ей понравился другой, просто говорит ему, что уходит, и их союз считается разорванным. Освободившись, она вольна тут же сочетаться супружескими узами с новым избранником.
