До января 1969 года охраны в нынешнем понимании этого слова у первых лиц Советского Союза не было. По городу Генеральный секретарь передвигался в сопровождении двух, а часто и одного прикрепленного.
Все изменилось после знаменитого покушения лейтенанта Ильина у Боровицких ворот.
Тогда Брежнева спасло лишь то, что Ильин перепутал машину и открыл стрельбу по автомобилю, в котором сидели космонавты Николаев, Терешкова, Леонов и Береговой. Одна из пуль смертельно ранила водителя Илью Жаркова. Видимо, из-за неординарности произошедшего, а также недавно закончившейся схватки не на жизнь, а на смерть с группой Шелепина допрашивать Ильина отправился сам председатель КГБ Андропов.
Одной из главных задач следствия было выяснение, стоял ли кто-то за спиной Ильина.
Очень скоро ведомство Андропова убедилось, вернее, убедило всех, что действовал психически неуравновешенный террорист-одиночка, но происшествие у Боровицких ворот заставило кардинально изменить систему охраны высшего руководства Советского Союза.
Рассказывает Владимир Медведев: «Мы где-то с апреля уже начали ездить «на хвосте», как у нас говорят. На хвостовой машине уже непосредственно по три человека, это выездная охрана. Начальник выездной охраны, два человека — рядовые сотрудники. Вот я был вначале как рядовой сотрудник выездной охраны. Сказать, что Леонид Ильич с каждым из нас беседовал, я не могу».
В тот год Леониду Брежневу исполнилось шестьдесят три. Это был деятельный, веселый, в чем-то даже бесшабашный человек. Во всяком случае, охране своей он доставлял хлопот как никто в тогдашнем Политбюро.
Чего стоят знаменитые брежневские заплывы в море. Его мало волновали температура воды, стенания доктора, обязанного плыть рядом, а также уговоры охраны. Часто его останавливала лишь дрожь, начинавшая колотить сопровождение.
Владимир Медведев: «Как сейчас говорят, экстремальщик, это точно. Однажды еще такой случай был, связанный с плаванием. Мы тоже плыли от берега в море. И возвращались назад, а течение было от берега, и никак к берегу не приплывем. Ну, мы-то приплывем, а он плывет медленно. И течением относит.
И мы уплыли, я не знаю, с километр, наверное, вдоль берега, километра два, может. И вышли аж на городской пляж, на другой берег. И мы говорим: в лодку садись, а он: «Нет, я сам». И выплыл. Идет, еще утро, людей не так много. Встречался. Некоторые идут, мы проходим мимо, не обращали внимания, а некоторые идут так, раз, повернут лицо, Леонид Ильич ведь вроде: «Здрасьте, Леонид Ильич». — «Здравствуйте».
Пикантность ситуации заключалась еще и в том, что по общественным пляжам Генеральный секретарь шествовал в плавках.
Сказать, что Брежнев любил машины и скорость — это значит ничего не сказать. За руль он садился часто, и уж обязательно во время воскресных поездок на охоту в Завидово. Одному богу известно, сколько седых волос появилось у водителей и прикрепленных сотрудников охраны во время этих поездок.
Владимир Медведев: «Скорость была у него… Однажды мы работаем уже в выездной охране, у нас лопнул баллон. И его заменили, ну, чтобы не соврать, может, минута, может, меньше даже. И когда мы начали ехать за ним, то мы его уже практически не могли догнать до самого дома. Он вот эти 148 км до этого охотничьего хозяйства, он ездил иногда за 55 минут. Вот с такой скоростью».
А на работе в Кремле этот улыбчивый и вполне добродушный человек жесточайшей рукой продолжал выстраивать пирамиду личной власти.
Поставив во главе КГБ своего личного друга Андропова, который — и это мало кто знает — принимал активное участие еще в свержении Хрущева, Брежнев все сделал для того, чтобы контролировать… и друга Андропова.
Для этого замами Юрия Владимировича назначаются два ближайших Брежневу человека. Оба, что называется, из его ребра.
Родственник и давний друг еще по довоенному Днепродзержинску — Цинёв и старый друг по работе в Молдавии — Цвигун. Что интересно, Цвигун и Цинёв терпеть не могли друг друга. Этот клубок единомышленников во главе КГБ полностью устраивал лишь одного человека — Леонида Ильича Брежнева.
Такую же систему сдержек и противовесов он выстроил и в самом Политбюро.
На его заседаниях друг напротив друга сидели: председатель Совмина — Косыгин и председатель Президиума Верховного Совета — Подгорный. Это были два антипода, относящиеся друг к другу примерно так же, как Цвигун и Цинёв. Оба могли теоретически претендовать на роль лидера, и оба были повязаны по рукам и ногам. В замах у Косыгина, к примеру, ходили старый друг Брежнева Полянский и его днепропетровский товарищ Тихонов.
Наступит время, и Брежнев устранит вначале Подгорного, а затем и сверхпопулярного в народе Косыгина.
В фильме о Леониде Ильиче нам пришлось рассказать о двух Брежневых: до болезни и после. История семьи Брежневых тоже разделяется на два совершенно разных периода.
На стыке 60–70-х уже начинала «чудить» дочь Галина, стал выпивать и сын Юрий, но мало видящий их отец почти ни о чем не догадывался.
По праздникам, когда все собирались на даче, Леонид Ильич был по-настоящему счастлив.
Владимир Медведев: «На любой праздник приезжала семья. У него семья большая. У него брат Яков был, жена брата. Сестры, Виктория Петровна. Все приезжали. Было очень весело. Гуляли, сидели за столом, выпивали немножко вино. Было очень весело. Все дети были там. Дети, внуки. Все на даче присутствовали. И он в это время, я бы сказал, настолько был расслаблен, настолько был, как обычный человек, доволен жизнью, радостный».
Как мы уже сказали, выросшие дети уже давно жили своей жизнью. Неизвестно, как сложилась бы их судьба, живи они с отцом в одном доме.
В это трудно поверить, но до своей болезни к привилегиям и капризам близких Леонид Брежнев относился очень жестко.
Сотрудники дачи в Завидово вспоминают. Жена Брежнева Виктория Петровна обратилась к мужу с просьбой назначить на должность заместителя коменданта дачи — чисто хозяйственную должность — кого-нибудь из охраны. Мол, ему не надо долго входить в дела.
Реакция Брежнева была бурной.
«Охрана выделена мне и только мне!» — мы приводим самые мягкие слова, произнесенные им тогда.
Характерен был и случай с внуком.
Вспоминает Медведев: «Пошли мы с ним гулять по берегу вдоль моря и зашли, там был такой участочек, посаженные растения. Он увидел эти, бамбук, молодой бамбук рос, красивый, небольшой участочек посажен. Он зашел туда и давай рвать этот бамбук, то есть ломать. Я говорю: «Андрей, ты что делаешь, это же люди посадили, смотри, как красиво». А он: «А». Я не выдержал, схватил его за руку и по заду огрел. Он надулся и говорит: «Я дедушке все расскажу». Я говорю: «Ну, давай, рассказывай». На следующий день, этот день закончился, на следующий день выходит и опять меня ждет. Говорю: «Ну что, сказал дедушке?» Молчит. Отвернулся так, молчит. Я говорю: «Ну ладно, если не сказал, то молодец. Если сказал, то опять молодец. Дедушка бы тебе еще раз врезал».
