— Всякой ерундой… — потрясенно повторил он и покачал головой. — Вы это слышали?
— Слышали, слышали, — зевнула Лиля. — И не раз. За последние недели ее принципиальная позиция по этому поводу не изменилась. А еще это означает то, что Майка как будущую часть компании она не воспринимает. Иначе он тоже бы ушел… как ты это назвала? — вопросительный взгляд.
— Френдзона, — со вздохом ответила я. — Это называется френдзона. Или зона дружбы.
Плетельщица довольно кивнула, а затем, к моей радости, так ловко сменила тему, что мне оставалось только дивиться. Но я была ей благодарна. Потому что, к своему смятению, осознала: соседка права. Я готова была с Майком общаться, но уж никак не вводить его в наш тесный кружок. Почему? В чем причина? Я не понимала. То ли наша компания казалась мне законченной картиной, и любая мелочь могла ее испортить, то ли… Я потеряла нить размышлений, споткнувшись взглядом об невозмутимого Ская. Тому, кажется, все мои откровения были до лампочки, потому что он по-прежнему с интересом читал книгу. И меня это опять разозлило.
Краем уха вслушиваясь в оживленные реплики друзей, которые пытались спланировать совместную гулянку после возврата парней с практики, я сверлила недобрым взглядом нашего мистера ледяное великолепие и понимала: достал до ручки. Один его вид теперь доводил меня до бешенства. Рядом с ним я начала ощущать себя, словно опозорившаяся школьница, которую при всех отшил самый популярный мальчик в классе. То, что это ни грамма не соответствует реальности, только больше бесило.
Да как он смеет так себя вести со мной, чурбан бесчувственный! Ладно с любовью-морковью, я не навязывалась и не предлагала. Но, чтоб тебе только одними бутербродами питаться, как ты смеешь отвергать меня как друга?!
И надо же было ему выступить именно в тот момент, когда я накрутила себя до ручки.
— Скай, ты же пойдешь с нами? — мило захлопала ресницами Рокси.
— Если Джэйд пойдет, леди, — безэмоционально отозвался тот, не отрывая глаз от книги.
— Нет, ну это неинтересный ответ, — не сдавалась наша экспрессивная брюнетка. — Такое ощущение, что мы тебя заставляем. А ведь мы друзья!
И этот примороженный вдруг резко выпрямился и ожег вмиг растерявшуюся Рокси тяжелым взглядом.
— Мы не друзья, — веско произнес он. — Если бы не Джэйд, меня бы здесь не было.
Челюсти попадали, кажется, у всех. У всех, кроме меня.
— Скай, зачем ты так? — тихо спросил Джэйд. — Это же неправда!
— Это правда, — окончательно заиндевел голос блондина. — Ты мой друг, Чарльза я могу назвать приятелем. Сюда я прихожу только с тобой, это очевидно.
Все, это была именно та капля, которая… переполнила мой кипящий чайник. Свисток на космической скорости улетел в неизвестном направлении, а сам чайник взорвался.
— Тогда какого инфернала ты здесь делаешь? — совершенно спокойно спросила я, встав с кровати и сложив руки на груди.
— Я пришел с Джэйдом, — был мне не менее спокойный ответ.
Понимал ли Скай, что зарвался, что это слишком? Мне уже было плевать.
— В эту комнату вход разрешен только друзьям. — Мне казалось, из меня ушли все чувства, совсем все, я ощущала себя пустой и безразличной. Потому слова срывались легко и правильно, и я не жалела о них ни секунды: — Всяких левых примороженных сюда никто не звал, раз они к нам никак не относятся. Ты нам не друг? Так выметайся отсюда. И чтобы ноги твоей на моем пороге не было.
Тишина в комнате стала настолько ощутимой, что казалось, ее можно потрогать пальцами. Друзья ошарашенно переводили взгляды с меня на Ская и, похоже, дар речи потеряли.
— Мира, ты… — первой отмерла Рокси, но я подняла руку, призывая ее заткнуться.
— Вот как? — холодно процедил Скай и, с резким хлопком закрыв книгу, лениво поднялся. — В таком случае я, как вы, леди, и сказали, выметаюсь. Благодарю, что освободили от отнимающей время бесполезной обязанности.
И, церемонно поклонившись, стремительно удалился, аккуратно и тихо прикрыв за собой дверь. И не удостоил взглядом никого. Даже Джэйда.
— Мира, зачем? — укоризненно спросила Лиля.
— Задрал, — коротко отозвалась я. — Сил моих нет. Я не психолог и не всепрощающая Мадонна. А он с каждым днем ведет себя все хуже. Это была последняя капля, согласитесь. После всего, что мы вместе пережили, натуральное свинство говорить, что он не считает нас друзьями.
— Свинство, — несчастно кивнул Джэйд. — А мне что теперь предлагаете делать?!
— Жить, как жил. — Я отвернулась к окну, ощущая себя несчастной и опустошенной. — Он твой друг, это неоспоримый факт. Просто теперь сюда он приходить не будет. Вот и все, — опустила глаза в пол и глухо пробормотала: — Прошу прощения, но я дико устала и хочу спать.
— Но… — попытался возражать Чарли.
— Идите, — сказала свое веское слово Лиля.
Спорить с плетельщицей никто не решился, потому вскоре мы остались в комнате вдвоем.
— Я понимаю мотивы, но… — медленно начала она, явно тщательно подбирая слова. — Мир, это точно было необходимо?
— Да. — Я подняла на нее глаза, отчаянно пытаясь не разрыдаться: меня переполняла боль. — Я не хочу об этом говорить, прости. Не сегодня.
Половину ночи я беззвучно прорыдала в подушку. Даже тот факт, что Скай сам нарвался, не помогал. Мне было так жаль нашей дружбы, наших воспоминаний, начавшейся близости, которая так и не стала осязаемой… Лиля, если и не спала, подойти ко мне так и не решилась.
И хорошо, потому что делиться своим горем не хотелось.
* * *
Проснулась я с трудом. Глаза не открывались, голова ощущалась тяжелой, словно с хорошего такого перепоя. Все-таки страдания — не мой конек, надо завязывать. Забить на этого придурка, и все. Вон поеду сегодня с Мишей пообщаюсь. Парень он интересный, к тому же свой, таких тараканов, как у Ская, у него точно не водится. Авось попустит на тему отвергшего по всем статьям красавчика…
Кое-как соскребя себя в кучу, я решительно сползла с кровати. И чуть не шлепнулась на пятую точку, услышав насмешливое:
— Ну и видок… Вы что, полночи пьянствовали?
Нервно икнув, я немедленно взбодрилась и так широко открыла глаза, что мне бы, наверное, героини аниме позавидовали бы. И совершенно растерялась, увидев, что в моем кресле, небрежно заложив ногу на ногу, сидит леди Арлайн.
— Наставница, а вы что здесь делаете? — осторожно спросила я.
— Жду, когда ты соизволишь проснуться, — широко улыбнулась она и подняла вверх указательный палец. — Цени! Я сижу здесь уже час и даже не пытаюсь тебя будить.
И только после этого я додумалась посмотреть на часы… И обнаружить, что я не просто проспала, а нагло и с размахом проспала.
Почти двенадцать часов! Мишленовские звезды, это же надо было так отрубиться! Все-все, нужно завязывать с этими муками любви, от них только одни проблемы!
