— А я только что совершила большую глупость, — выпалила девушка. — Вот, увидела вас и подумала, какими словами вам объясню… и вот так все вывалила.
— Я не верю, Анастасия Петровна, что вы могли… — начал Михаил, испытывая неловкость.
— Я играла в казино, — сказала Анастасия. — Помните, как я просила Петра Николаевича не ходить туда и не искушать судьбу? А кончилось тем, что я сама туда пошла.
— Зачем?
Ничего более умного Михаилу в голову не пришло.
— Простите, ради бога, — спохватился он, краснея. — Я не должен…
— Помните старую даму в казино, которая сказала, что я приношу удачу? — Михаил кивнул, не сводя с Анастасии глаз. — Я никак не могла забыть ее слова. Я говорила себе, что это глупости, но… Словом, я выгадала время так, чтобы в казино не столкнуться с Петром Николаевичем, и взяла у Глафиры Васильевны три золотых фридрихсдора. Я сказала ей, что хочу купить подарки для наших родственников, для крестной… много для кого. Она похвалила меня, что я не забываю о таких вещах, и дала мне деньги. Я пришла в казино, и… Каких только глупых мыслей не было у меня в голове! Я была уверена, что сейчас начну играть, и все ахнут… А на самом деле я поставила золотой на красное — выпало черное; поставила на черное — выпал зеро; поставила на число — выпало другое. Так я все и потеряла. Та старуха была не права, — проговорила девушка с ожесточением. — Я невезучая и всегда такой была…
— Вы хотели выиграть состояние? — тихо спросил Михаил.
Прежде чем ответить, его собеседница некоторое время молчала.
— Я сама не знаю, чего я хотела. У меня никогда не было своих денег. И жили мы не сказать чтобы богато. Я мечтала… ну вы знаете, о чем всегда мечтают: о красивых платьях, о путешествиях, о какой-то другой жизни. А теперь я думаю, что я была счастлива тогда, а не теперь, когда в моей судьбе столько изменилось. Как странно, — задумчиво прибавила Анастасия, — кажется, что будешь счастлив потом, время идет, оглядываешься назад и понимаешь: вот оно, счастье, было, когда ты этого даже не осознавал. И то, что казалось сложностями, вдруг оказывается сущими пустяками, если вспомнить их сейчас…
Михаил смотрел на Анастасию и испытывал странное ощущение. Ему казалось, что девушка изливает ему душу, но тем не менее умалчивает о главном. От чего-то она ведь стремилась убежать, скрыться в казино с его звоном монет и иллюзией быстрого обогащения. Он видел, что Анастасии плохо — так же ясно, как видел, что не сумеет ничем ей помочь, и страдал.
— Я не знаю, что мне делать, — внезапно сказала Анастасия, опуская голову.
Девушка была готова расплакаться. Губы у нее задрожали, но усилием воли она все же овладела собой.
— Кирилл рассказал мне кое-что, — добавила она, понизив голос.
— Сын Натальи Денисовны?
— Да. Мы с ним друзья теперь, хотя вначале… — Анастасия усмехнулась, — нам было странно друг с другом. Он учится в гимназии, ему уже четырнадцать, и он славный. Отец к нему довольно строг… впрочем, я хотела не об этом. Вы знали, что Модест Михайлович Дубровин — прекрасный стрелок?
— Нет, — ответил Михаил, почему-то не удивившись внезапному повороту разговора.
— Я тоже не знала. Одним словом, генерал Меркулов предложил Дубровину под каким-нибудь предлогом вызвать на дуэль Григория Александровича. Дубровин сказал, что подумает, пошел к Наталье Денисовне и все ей рассказал. Она дала ему деньги… много денег, с условием, чтобы дуэль не состоялась. Модест Михайлович сказал, что она может на него рассчитывать, и удалился. А Кирилл стоял за дверью и слышал, о чем они говорили.
— Он не мог попросту все выдумать?
— Нет. Я долго его расспрашивала и убедилась, что он сказал правду.
— А почему Кирилл решил, что вам надо знать эту — будем откровенны — крайне неприглядную историю?
Анастасия покраснела.
— Он думает, что Модест Михайлович собирается ко мне свататься. Кирилл считает, что полковник — не слишком… не слишком достойный человек.
Михаил неожиданно разозлился. Не слишком достойный? Черт возьми, да в этой истории кого ни возьми, все хороши… Кроме, конечно, бедняжки Анастасии. Повезло ей, ничего не скажешь…
— Вы слышали, что адъютант генерала когда-то вызвал Осоргина на дуэль? — спросил он. Анастасия поглядела на него с удивлением.
— Нет, я не знала…
— Теперь у Осоргина шрам на лице, а адъютант в могиле.
— А! — вырвалось у девушки. — А я думала, что за шрам, откуда он… Но спрашивать мне было неловко.
— Генералу Меркулову не откажешь в последовательности, — буркнул Михаил, потирая рукой подбородок. — Или в глупости. Не адъютант, так полковник Дубровин… Кончится тем, что Осоргина убьет из-за угла какой-нибудь неизвестный, а местная полиция спишет все на несчастный случай, на это они мастера, — прибавил он с раздражением.
Анастасия глядела на него расширившимися от страха глазами, но Михаил, весь во власти эмоций, не замечал ее взгляда.
— Вы думаете, что Андрей Кириллович способен…
Михаил опомнился.
— Я не знаю, на что он способен, — проговорил он устало. — Но я видел, как он смотрел на Осоргина на вокзале, и… ничем хорошим это кончиться не может. Полковник Дубровин пообещал не допустить дуэли, хотя я бы не стал ни в чем полагаться на подобного человека; но он ведь может и передумать, или найдется кто-нибудь еще…
Анастасия молчала, водя пальцем по столу.
— Когда я сегодня пошла в казино, — проговорила она тихо, — я думала, что застану там Григория Александровича. Мне казалось… — она порозовела и нервно сглотнула, — что я обязана его предупредить.
У Михаила сжалось сердце. Он слишком хорошо понял, что значат слова Анастасии. Ей не хотелось, чтобы с Осоргиным что-то случилось, потому что она была к нему неравнодушна — несмотря на то, что он был любовником ее матери, и несмотря на то, что еще недавно жил с французской потаскухой, в обществе которой открыто показывался в городе.
— Ваше доброе сердце, — сказал Михаил, улыбаясь, как приговоренный к смерти, — делает вам честь.
Но если Анастасия и была влюблена не в того человека, она тем не менее была вовсе не глупа, и, поглядев на лицо собеседника, она сразу же догадалась, в чем дело.
«Ревнует! Как глупо! Кавалер Фифи, — такое прозвище она дала про себя Михаилу после того, как Глафира Васильевна в Лихтенталевской аллее послала его искать убежавшую собачку, а он не посмел возразить. — А ведь мог бы понять, что Григорий Александрович и я — это совершенно, совершенно невозможно… Мог бы пожалеть меня, в конце концов! Тем более что я никогда не завлекала его и не давала понять, что он мне нравится…»
— Так или иначе, — сказала Анастасия, решив закончить ставший для нее неприятным разговор как можно скорее, — Григория Александровича в казино не оказалось. Про то, как я проиграла три золотых, я вам уже говорила… — Она поглядела в окно и улыбнулась. — О, а вот и Лукерья пришла меня искать. Она должна была нести мои покупки, ну те, которые я выдумала в качестве предлога, но Лукерья меня любит, и я быстро уговорила ее оставить меня в казино одну… Мне пора.
