Брумм усмехнулся.
— Ну а я, герр Авилов, больше не работаю в казино. Начальство решило поручить мне другое дело. — Он скользнул своими прозрачно-серыми глазами по лицу Михаила, проверяя, сообразил ли собеседник, что полицейский знал его имя, хотя писатель даже не представился. — Вы знаете, что случилось с Софи Мюллер?
— Это цветочница, которая утонула? Да, я читал о ней сегодня в газете.
Разговаривая, мужчины медленно двинулись по узкой улочке, залитой солнцем. В голове Михаила царил сумбур, но происходящее скорее забавляло его, чем внушало опасения. «Брумм, да еще Теофилус! Одним словом, Порфирий
[52]… И какая важность, какая неторопливая речь. Что ему от меня нужно? Толстая жена сапожника упоминала, что к родным Софи приходил полицейский, — уж не он ли? Должно быть, он… А что, если он слышал, как я только что о ней расспрашивал? И что с того? Разве запрещено расспрашивать о том, что…»
— Вы выписываете газеты? — спросил Брумм доброжелательно, исподволь изучая своего собеседника.
— Нет, я ходил в читальню. Собирался прочитать русские газеты, но была свободна только немецкая, ну я от скуки ее и прочел.
— И чем же вас так заинтересовало это дело?
— Мне показалось, что я видел Софи раньше. Она продавала цветы в кафе Вебера.
— Вы хорошо ее знали?
— Совсем не знал, и даже имя ее узнал только из заметки. Послушайте, вы что, допрашиваете меня?
— Скажем так: я собираю сведения. Представьте, герр Авилов, это часть моей работы.
И тут Михаил сообразил, какой линии ему следует держаться.
— Значит, вы можете мне помочь, — сказал он Брумму с широкой улыбкой. — Видите ли, я писатель. Я собирался написать корреспонденцию о том, что происходит в Бадене, но светская жизнь… скажем так, предоставляет мало интересного материала.
— Неужели? — Брумм приподнял свои широкие седоватые брови, и в его светлых глазах блеснули иронические искорки. — Только вчера вашего соотечественника герра Осоргина чуть не застрелила его любовница. Конечно, я мало что смыслю в журналистике, но мне кажется, что…
— Нет-нет, — покачал головой Михаил, — вы не понимаете. То, что произошло с Осоргиным, не подлежит огласке. Наша цензура не пропустит… и вообще, герр Осоргин — строго между нами — вовсе не тот человек, с которым я хотел бы поссориться. А Софи Мюллер… если там есть что-то интересное для публики, я мог бы о ней написать. — Брумм нахмурился. — И вот тут, — доверительно прибавил коварный Михаил, поудобнее перехватывая тяжелый пакет с сапогами, — я рассчитываю на вас. Что там все-таки произошло?
— Девушка отправилась гулять в Лихтенталевскую аллею со своим женихом, а после прогулки не вернулась, — сухо ответил Брумм. — Затем ее тело выловили из реки. Покамест это все, что мне известно.
— Вы говорили с женихом?
— Разумеется.
— Он что-то вам рассказал?
— Кое-что, но еще больше скрыл. Например, он уверял, что никогда не ссорился с Софи. А я совершенно точно знаю, что во время прогулки они поссорились и Карл ушел домой. Нашлись свидетели их размолвки.
Ах так вот почему он не стал ее провожать. Правильно Михаилу данный факт показался странным, и сообщение о ссоре между Софи и ее женихом его тоже не удивило.
— Карл объяснил, из-за чего они повздорили?
— Нет, но я приблизительно представляю себе, из-за чего.
— Потому что у Софи были другие поклонники?
— Откуда вам известно, что они были?
— Мне рассказал сапожник, у которого я чинил сапоги.
— Да, я почти уверен, что Карл поссорился с Софи из-за того, что другие оказывали ей внимание.
Ох уж эта обтекаемая манера выражаться. Да не оказывали внимание, а спали с ней и делали ей подарки, о чем знал весь околоток.
— Когда он пришел домой в тот вечер, когда они поссорились? — спросил Михаил вслух, не замечая, что задает слишком много вопросов и ведет себя так, как обыкновенно ведут себя сыщики.
— Он не помнит точное время, — ответил полицейский. — К тому же по пути на Новую улицу, где он живет, он несколько раз заворачивал в кабачки и задерживался там.
— Думаете, он столкнул Софи в воду, а когда понял, что натворил, от ужаса напился?
— Лихтенталевская аллея доходит почти до реки, но есть одна сложность. По вечерам там гуляет большое количество людей.
— И что же, никто ничего не видел?
— Представьте себе.
— Ну он мог увести Софи в какое-нибудь безлюдное место, или… не знаю. — Михаил потер лоб. — Вы его в чем-то подозреваете? О чем вообще идет речь — об убийстве, самоубийстве, несчастном случае?
Брумм усмехнулся.
— Мое начальство полагает, что для удовлетворения всех сторон проще счесть дело несчастным случаем и закрыть его. Возможно, ссора с Карлом была серьезнее, чем мы думаем, и Софи побежала к реке и утопилась, но такая версия… гм… может прийтись не по душе ее близким и вызовет осложнения с церковью. В сущности, — задумчиво продолжал полицейский, — я вполне согласен со своим начальством… то есть был согласен, пока не пришел своими глазами взглянуть на тело. Видите ли, у бедной девушки была проломлена голова. Я указал на данный факт нашему доктору Шмидту, который не смог убедительно его объяснить. Я ничего не хочу сказать дурного о нашем докторе, он работает… в меру своих возможностей… В конце концов, он мог просто не заметить или не придать должного значения…
«И зачем он опять осторожничает, — с досадой подумал Михаил, — мог бы без обиняков сказать, что Шмидт — болван и что ему совершенно наплевать на какую-то цветочницу…»
— Также я обратил внимание на еще один момент, — продолжал Брумм своим монотонным, тягучим голосом. — Шарлотта Мюллер показала, что, когда дочь уходила из дома, у нее были при себе среди прочего золотая цепочка и кошелек с деньгами. Когда ее нашли, цепочки на месте не оказалось. Ну, положим, в воде она могла за что-то зацепиться, порваться и соскользнуть с шеи, но при этом кошелек оказался на месте. И он был пуст.
— Она носила с собой много денег?
— Несколько флоринов, по большей части мелкими монетами.
— То, что денег было немного, не значит, что ее не могли убить, чтобы ограбить, — заметил Михаил. — Я хочу сказать, грабитель ведь мог точно не знать, сколько лежит в кошельке, и надеялся на более крупную поживу.
— Где вы были вечером в субботу? — тихо спросил Брумм, глядя ему прямо в глаза.
— Мне надо подумать, так сразу я и не вспомню. — Михаил сделал вид, что размышляет. — Кажется, я гулял вместе со своими знакомыми. Со мной были генерал Меркулов, его супруга и еще несколько человек. Мы слушали музыку возле казино, а потом направились в аллею. Но я не заметил Софи среди гуляющих.
