— Госпожа графиня, вы…
— Нет, я же сказала: давайте не будем морочить друг друга. Цепочка стала в ваших глазах — да и в моих тоже, чего греха таить, — решающей уликой. Никто не подумал, что цепочку мог подбросить убийца, чтобы отвести от себя подозрения. Однако убийце не повезло. Его заметил Михаил Авилов. Вы помните, что произошло в тот вечер?
— Да, герр Авилов пошел искать собачку старой дамы и споткнулся о труп.
— А через несколько минут, так как он вернулся с пустыми руками, собаку отправилась искать вся компания. Это Глафира и Петр Назарьевы, Анастасия Назарьева, Наталья Меркулова, генерал Меркулов, их сын Кирилл Меркулов и полковник Дубровин. А теперь представьте, что кто-то их них тоже заметил труп, но в отличие от господина Авилова сумел увидеть лицо убийцы. Возможно, наш невольный свидетель тоже вначале собирался позвать на помощь, но тоже удержался. Только вот причиной было не малодушие, а желание использовать ситуацию в своих интересах. Потому что человек, о котором я говорю, уже некоторое время хотел избавиться от одной женщины, которая ему мешала. И он сообразил, что теперь может добиться своего и останется вне подозрений. Он знает, кто убил Софи Мюллер, так что убийца теперь у него в руках.
— Вы хотите сказать, что…
— Да, герр Брумм: наш свидетель превратился в шантажиста и стал шантажировать убийцу: «Или ты поможешь мне избавиться от госпожи Меркуловой, или я выдаю тебя властям». Вспомните, как совершено второе убийство: чуть ли не средь бела дня, недалеко от дома, в котором находились люди, а убийство Софи Мюллер произошло возле людной аллеи. И там, и там действовал один человек, которого нет в вашем списке, герр Брумм. А у того, кто подстрекал его ко второму убийству, конечно, алиби — он ведь и в самом деле никого не убивал, а только ждал, когда все произойдет.
— Вы имеете в виду Анастасию Назарьеву? Или все же генерала Меркулова?
— Полагаю, вы легко это выясните, когда арестуете Петера Мюллера. Это он убил Софи, и он убил жену генерала. Полагаю, на правах скорбящего отца ему было довольно просто подбросить горюющему жениху цепочку, которую Петер сорвал с шеи Софи.
— Вы уверены, что это именно он? — пробормотал Брумм.
— Да, потому что я вчера узнала, что он был кровельщиком и каменщиком, а еще какое-то время работал на бойне. У забойщиков скота считается особым шиком убить скотину одним ударом, в висок. Может быть, он даже сохранил от старых времен дубину, которой забивал скот.
Сыщик какое-то время сидел, дергая челюстью.
— Я ведь знал его раньше, — хрипло признался он. — Он был слугой в доме моих родителей, в котором я жил… Казался таким положительным, таким спокойным… Потому я и выбрал его Шарлотте в мужья. За что он убил Софи? Чем она ему помешала?
— Если он женился из-за денег, то и убил, вероятно, тоже, — сказала Вера Андреевна. — Софи скопила приличную сумму, но собиралась замуж, и все ее сбережения достались бы Карлу Гаусу. Впрочем, я думаю, Петер сам расскажет вам, из-за чего все произошло.
Глава 30. Угроза
Опасения Михаила, что общение с полицией произведет на Анастасию тяжелое впечатление, не оправдались. Едва Брумм понял, что у девушки имеется неоспоримое алиби и что она находилась на вечере, где помимо нее присутствовали несколько десятков гостей, он прекратил расспросы и даже извинился за то, что посмел ее побеспокоить.
— Вообще вчера он был очень любезен, — продолжала Анастасия, — совсем не похож на полицейских из романов, которые все ужасные грубияны. По-моему, он куда больше подозревал Платона Афанасьевича, и его озадачило, что господин Тихменёв приехал на вечер к княгине одновременно с нами, а значит, тоже не мог убить Наталью Денисовну.
Спохватившись, Михаил поторопился выразить собеседнице свои соболезнования, и его задело, что Анастасия приняла их безразлично, если не сказать холодно.
— Я почти не знала Наталью Денисовну и уж точно никогда не любила, — сказала девушка. — Андрей Кириллович при ней называл меня кукушонком, когда думал, что я его не слышу, и она смеялась. Я знаю, что дурно так говорить, но я не могу жалеть о ней. Вы меня очень осуждаете? — спросила она.
Михаил ощутил укол ревности. Конечно, теперь, когда Натали больше нет, Анастасии будет гораздо легче завоевать внимание Осоргина. Но заданный собеседницей вопрос требовал ответа, и он поторопился заверить ее, что вполне понимает ее и что ей нет никакой нужды притворяться.
«А все-таки лучше бы она притворилась и всплакнула, — добавил он про себя, — а то получается как-то совсем бездушно. Но, должно быть, все дело в том, что с матерью они расстались как соперницы…»
— Вам не стоило говорить Петру Николаевичу, что я приношу удачу в игре, — сказала Анастасия. — Теперь он ходит за мной повсюду и умильно просит постоять возле него, когда он будет играть в казино. — Михаил начал оправдываться, но девушка только улыбнулась. — Не оправдывайтесь, я понимаю, что Петр Николаевич, когда на него найдет такая блажь, может кого угодно вывести из терпения. Уверена, вы проговорились не нарочно, он вас вынудил.
— А как поживает Глафира Васильевна? — спросил Михаил.
— О, прекрасно. Она уже свыклась с нашим новым положением, но теперь ужасно боится воров. Положила деньги в сундук и посадила возле него Лукерью с наказом стеречь и не спускать с него глаз, — Анастасия засмеялась. — Теперь у нас нет горничной, зато появился преданный сторож!
Глядя на нее, Михаил тоже засмеялся.
— Но что мы все беседуем в отеле? — спохватилась девушка. — Я как раз собиралась на прогулку. Можете составить мне компанию, если у вас нет других планов.
Михаил обрадовался и объявил, что, конечно же, он с удовольствием будет сопровождать Анастасию куда ей заблагорассудится. Когда девушка повела его по направлению к казино, он подумал, что она собирается снова играть, но она завела его в левое крыло здания, где находился книжный магазин, и стала выбирать книги, время от времени спрашивая его мнение. Так ничего и не купив в итоге, Анастасия объявила, что проголодалась, и Михаил повел ее в ресторан, располагавшийся в правом крыле. В этот час почти все столики были заняты, и первым, кого увидел писатель, был Тихменёв, который сидел вместе с Гончаровым недалеко от входа. Михаил уловил обрывок фразы редактора:
— О да, эманципация удобная вещь — сделать из рабов нищих, чтобы они перестали убивать хозяев…
Писатель перестал слушать. Он с опозданием понял, ради кого Анастасия не слишком искусно тянула время в книжном, то и дело поглядывая в окно, и почему ей вдруг захотелось есть. За особым столиком в углу в полном одиночестве сидел Григорий Осоргин, ожидавший, когда ему принесут его заказ. И Анастасия двинулась к нему, тщетно пытаясь напустить на себя равнодушный светский вид. Михаил поспешил за ней, смутно предчувствуя неладное, но он даже не мог предположить масштабов грозы, которая готова была вот-вот разразиться.
— Добрый день, Григорий Александрович, — сказала Анастасия, тщетно стараясь скрыть радость от встречи, из-за чего ее улыбка стала выглядеть натянутой и искусственной. — Вы разрешите… — начала она, указывая на свободные места за столом игрока.
