Каннегисер Леонид Акимович, 1895 года рождения, студент Петроградского политехнического института, арестован 30 августа 1918 года за убийство председателя Петроградской ЧК М. С. Урицкого и в сентябре того же года по постановлению ПетроЧК расстрелян. Уголовное дело сведений о его связях с Есениным не содержит. С делом неоднократно знакомились творческие работники для подготовки публикаций и программ телевидения.
В Центральном архиве МБ РФ также находится на хранении архивное уголовное дело с материалами расследования убийства бывшей жены С. Есенина — 3. Н. Райх-Мейерхольд. Каких-либо документов о жизни и творчестве поэта в нем нет.
Центральный архив МБ РФ
30 июня 1993 года
№ 10/А-2331
Краткий комментарий к мнениям экспертов
Заключения экспертов и других специалистов о подлинности хранящегося в архиве Института мировой литературы (ИМЛИ) так называемого «Акта» вскрытия тела С. А. Есенина судмедэкспертом А. Г. Гиляревским не выдерживают критики. На «документе» отсутствуют необходимые официальные атрибуты, его форма, стандарт и стилистика не соответствуют тем же показателям в обнаруженных нами оригиналах актов (1 января 1926-го — 26 сентября 1928 года) доктора А. Г. Гиляревского.
Касаясь этой тематической части в одной из наших «есенинских» публикаций, С. Куняев пишет: «Аргумент железный! <…> Сопоставление этих актов (подлинников) с "актом" вскрытия тела Есенина говорит само за себя. Кто-то использовал имя Гиляревского во всей этой грязной истории»
[23]. Подробнее на ту же тему в настоящей книге в главе «Театр абсурда».
* * *
Начальник экспертно-криминалистического Центра МВД России информирует (в 1992 году): «…было проведено исследование подлинного рукописного экземпляра стихотворения "До свиданья, друг мой, до свиданья…" С. Есенина». Эти слова подтверждают изначально тенденциозную постановку вопроса. На наш взгляд, вначале требуется доказать подлинность рукописи, ее принадлежность Есенину. Заключение о том, что «До свиданья…» написано кровью, вовсе не довод, что это кровь поэта.
Имеются серьезные основания для сомнений в выводе специалиста Ю. Н. Погибко, проводившего единолично графологический анализ элегии. Поражает, что исследование почерка велось по тексту не так называемого «оригинала», а по фотокопии
[24]. Уже один этот факт заставляет усомниться в профессионализме эксперта. Следующий важный момент: специалист почему-то «не заметил» на рукописном листке рисунок головы некоего животного (по нашему мнению, свиньи), что окончательно подрывает доверие к его частной точке зрения. В существовании многозначительного графического образа не сомневаются некоторые авторитетные ученые, в том числе ведущий научный сотрудник Пушкинского Дома РАН доктор филологических наук А. И. Михайлов
[25].
* * *
Крайне тенденциозны и сомнительны и другие экспертные материалы сборника «Смерть Сергея Есенина». Официальное «дело № 89» по прекращению дознания «по факту самоубийства поэта» требует современной независимой экспертизы, так как оно полно логических противоречий, текстуальных ошибок и нелепостей (особенно в показаниях свидетелей). Криминалисты и другие специалисты, авторы сборника, строят свои заключения в отрыве от конкретных событий и фактов эпохи 1920-х годов, игнорируют, как правило, отрицательные характеристики личностей, причастных, на наш взгляд, к сокрытию следов убийства поэта.
Оцениваем также как поверхностную и одностороннюю «Справку № 10/А-2331 от 30.06.93» Центрального архива Министерства безопасности Российской Федерации. Ссылка на то, что журналист Г. Ф. Устинов и стихотворец В. И. Эрлих, по данным служебной официальной картотеки, не являлись сотрудниками ОГПУ-НКВД, неубедительна.
В период Гражданской войны Устинов был ответственным секретарем редакции газеты «В пути», органа походного «Поезда наркомвоена» (Л. Д. Троцкого), выполнявшего карательные сверхчекистские функции. Тайное сотрудничество с ГПУ Эрлиха в настоящее время установлено документально, и отрицать этот факт невозможно. Аналогичный пример. До недавнего времени официально не значились работниками («сексотами») ОГПУ литературный критик П. Н. Медведев (понятой при подписании «Акта» об обнаружении тела Есенина) и журналист Л. В. Берман (лжесвидетель). Сегодня их причастность к этому ведомству доказана архивными документами и другими материалами.
Журналист и стихотворец Лазарь Берман
Не только легковесно, но и ошибочно утверждение, полученное из архива МБ: «Гостиница "Интернационал" (бывшая "Англетер") в Ленинграде органам ОГПУ не подчинялась». Во-первых, «Интернационал» официально стал вновь называться «Англетером» с октября 1925 года, во-вторых — и это важнее — документально установлено: негласный контроль за деятельностью отеля в 1925 году осуществлял Экономический отдел (ЭКО) (заведующий — Рапопорт, заместитель — Алешковский, секретари — Сивозеров, Горюнов) Ленинградского ГПУ, надзиравший за работой всех местных гостиниц и домов ночлега, в финансово-хозяйственном плане находившихся в ведении Губернского отдела коммунального хозяйства (Губоткомхоза). Выяснено, что право секретной переписки с ЭКО ГПУ имели заместитель заведующего Губоткомхозом Борис Маркович Гальперштейн, работница М. Н. Моисеева (она была уполномочена на связь с фельдъегерским отделением ГПУ) и другие лица.
Приложения
Лев Троцкий. Памяти Сергея Есенина
Мы потеряли Есенина — такого прекрасного поэта, такого свежего, такого настоящего. И как трагически потеряли! Он ушел, кровью попрощавшись с необозначенным другом — может быть, со всеми нами. Поразительны по нежности и мягкости эти его последние строки. Он ушел из жизни без крикливой обиды, без позы протеста — не хлопнув дверью, а тихо призакрыв ее рукою, из которой сочилась кровь. В этом жесте поэтический и человеческий образ Есенина вспыхнул незабываемым прощальным светом.
Есенин слагал острые песни хулигана и придавал свою неповторимую, есенинскую напевность озорным звукам кабацкой Москвы, он нередко кичился дерзким жестом, грубым словом. Но под всем этим трепетала совсем особая нежность неогражденной, незащищенной души. Полунапускной грубостью Есенин прикрывался от сурового времени, в какое родился, — прикрывался, но не прикрылся. Больше не могу, — сказал 27-го декабря побежденный жизнью поэт — сказал без вызова и упрека… О полунапускной грубости говорить приходится потому, что Есенин не просто выбирал свою форму, а впитывал ее в себя из условий нашего совсем не мягкого, совсем не нежного времени. Прикрываясь маской озорства — и отдавая этой маске внутреннюю, значит, не случайную дань, — Есенин всегда, видимо, чувствовал себя — не от мира сего. Это не в похвалу, ибо по причине именно этой неотмирности мы лишились Есенина. Но и не в укор — мыслимо ли бросать укор вдогонку лиричнейшему поэту, которого мы не сумели сохранить для себя!
