Глава 1
Петя Шемякин, корреспондент газеты «Наш район», вбежал в
неуютный подъезд и с силой стряхнул с себя капли. На улице шел дождь, и подъезд
пах мокрыми кошками. Петя вызвал лифт и стал притопывать от нетерпения. У него
был пугающий темперамент — Петя ни секунды не сидел на месте, а если уж сидел,
то постоянно вертелся, словно каждый предложенный ему стул кишел муравьями.
— Я вышел на интересную тему! — сказал он заму
главного, натягивая куртку. — Нужна дополнительная информация. Сбегаю
навещу одну девицу, тут недалеко. Надеюсь, эта штучка никуда не ушла!
«Штучка» никуда и не собиралась уходить. Она сидела на
кухне, пила чай с баранками и смотрела в окно. На улице было ненастно: ветер
трепал деревья, а серое небо провисло, как старый тент. Отличное воскресенье!
Под стать ее настроению.
На полу перед холодильником лежала кучка вещей, оставленных
любимым мужчиной. Три недели назад он сообщил, что уезжает в командировку, и
все это время не подавал о себе вестей. А вчера вечером выяснилось, что
Калашников давно вернулся в Москву и живет как ни в чем не бывало. Вещи,
которые он у нее оставил, на поверку оказались барахлом — зубная щетка,
заношенная рубашка, исписанный блокнот… Вероятно, они были призваны просто
отвлечь ее внимание.
«Если бы я вышла замуж сразу после окончания школы, — с
тоской думала Наташа, — и родила дочку, ей сейчас было бы четырнадцать
лет». В прошлые выходные мама заявила, что вполне готова стать бабушкой.
— Надеюсь, ты не собираешься с этим тянуть! —
строго сказала мать и погрозила Наташе наманикюренным пальцем.
При этих словах ее третий муж показал лошадиные зубы. Он был
твердо уверен, что никаких внуков свободолюбивая Карина нянчить не станет и его
вольготному существованию ничто не грозит.
— Твоя интимная жизнь состоит из одних драм! —
напоследок попеняла ей мама.
У нее самой на личном фронте был полный порядок. Поклонники
ходили ровными шеренгами, и она выкликала их из строя по мере необходимости.
Наташа вздохнула и пошевелила носком тапочки лежавшую на
полу рубашку. И в этот момент раздался звонок в дверь. Она прижала руку к груди
— сердце застучало сильно и громко. Вдруг это он, Калашников? Бабочкой
подлетела к двери и припала к «глазку». На лестничной площадке стоял ее школьный
приятель Петя Шемякин и суетливо подергивался.
— Привет, — промямлила Наташа, отворив
дверь. — Заходи, Петь. Чаю хочешь?
Шемякин хотел всего сразу — чаю, баранок, конфет «Мишка
косолапый» белорусского производства под интригующим названием «Ведмедик
клешчаногий», засохшей пастилы и кабачковой икры с черным хлебом.
— Я, собственно, заскочил узнать, что ты об этом
думаешь! — объяснил он, сыто облизываясь.
— О чем? — вяло спросила Наташа.
Шемякин мог иметь в виду все, что угодно: плохую погоду,
трагическую судьбу русской версии мюзикла «Чикаго» или
американо-израильско-палестинскую встречу в городе Акаба.
— Об убийствах, — коротко ответил он и громко
позвенел ложечкой в чашке.
Наташа нахмурилась. Она не любила страшных историй, никогда
не смотрела передач о чрезвычайных происшествиях в городе и зажмуривалась,
когда попадалась кровавая сцена в кино. Шемякин отлично это знал. С чего он
вдруг решил, что она станет обсуждать с ним какие-то убийства?
— А кого убили? — тем не менее спросила она.
— Ты что, ничего не знаешь? — Петя вскинул голову
и посмотрел на нее круглыми глазами, полными творческого ужаса. — То есть
вообще ничего? И милиция к тебе не приходила?
— Нет, — пробормотала Наташа и испугалась уже
по-настоящему. — Зачем мне милиция? Говори толком: что случилось?
— Тут у нас такое делается! Я имею в виду — в нашем
районе.
Петя полез во внутренний карман, добыл оттуда сложенный
кусок карты, развернул и положил на стол так, чтобы Наташе было удобно
смотреть.
— Четыре дня назад вот на этой улице в подъезде убили
женщину. Пырнули ножом в живот.
— И что? — спросила Наташа, вглядываясь в
квадратики, изображавшие дома.
— А еще через два дня вот тут, недалеко от тебя,
буквально в квартале, убили еще одну женщину. Ее нашли в палисаднике соседи.
Тоже ножом и тоже в живот.
— Ну? — снова спросила Наташа, чувствуя, что в
желудке воцаряется арктический холод.
Петя посмотрел на нее с победным видом и сообщил:
— И одну и вторую звали Наташей Смирновой. Как тебя!
— Боже мой…
— Я провел журналистское расследование, — тарахтел
Петя. — Ни одной Наташи Смирновой на прилегающей территории больше не
проживает. Кроме тебя! Поэтому у меня на твой счет возникли опасения. На тебя
никто не покушался?
— Вроде бы нет…
— Плохо.
— Но что же мне делать? — дрожащим голосом
спросила Наташа, немедленно почувствовав себя приговоренной к смерти.
— Понятия не имею! — весело отозвался ее гость и
жадно отхлебнул из кружки. — Я думал, у тебя уже милиция побывала.
Расспрашивали, строили предположения… Это ведь не может быть совпадением,
правда? Наверное, какого-нибудь маньяка заклинило на Наташах Смирновых. Тебе бы
надо поостеречься, дорогая моя! Кстати, тебе ничего на ум не приходит? Может
быть, ты сама виновата? Какой-нибудь отвергнутый поклонник, а?
Единственным отвергнутым поклонником в жизни Наташи был сам
Петя Шемякин. Впрочем, все случилось так давно, что не заслуживало даже
упоминания.
— Что, если не ты, а другая, неведомая Наташа Смирнова
разбила кому-то сердце? А теперь этот кто-то свихнулся и мстит? Задумал
порешить всех Наташ Смирновых, которых ему удастся обнаружить в зоне своего
проживания! Вот что я тебе посоветую: не выходи пока из дома" Возьми
больничный.
— Мне не дадут! — простонала Наташа, хватаясь за
голову. — У меня даже температуры нет.
— А ты отравись чем-нибудь, — посоветовал
Петя. — В крайнем случае сгрызи карандашный грифель. Знаешь, как тебе
сразу плохо станет?
Симулировать Наташа не могла. Всего неделю назад фирму
возглавил новый начальник, который торжественно заявил, что больничный лист и
менеджер по продажам несовместимы. Ей вовсе не улыбалось потерять работу. Но и
рисковать жизнью тоже не хотелось!
Едва Шемякин, попросив держать его в курсе, убрался
восвояси, она кинулась к телефону. Кому звонить? Мама со своим мужем уехала путешествовать,
Игорь ее бросил… Разве что попросить совета у подруги? Звание ее лучшей подруги
вот уже много лет гордо несла по жизни Ольга Кушакова. Она всегда была готова
утешить, помочь советом и даже личным примером.
