— Вот, — сообщил Бубрик, встряхивая зонтом и
осыпая вывалявшуюся в жидкой грязи Наташу миллионом капель. — Получи,
дружище, свое добро. С доставкой, так сказать, на дом.
Покровский с изумлением взглянул на захмелевшую Наташу,
которая изо всех сил старалась удержаться на ногах и по этому поводу сильно
выпячивала живот. После чего неуверенно уточнил:
— А ты убежден, что это мое?
— Ну ты даешь! — расстроился Бубрик. — Смотри
внимательнее.
Андрей вытянул шею и приблизил свою мятую со сна физиономию
к мокрой Наташиной.
— Будто бы что-то знакомое… — пробормотал он. — Но
нет — не узнаю.
Наташа была счастлива, что он ее не узнал — этого еще не
хватало! Разве смог бы он воспринять ее всерьез после того, что случилось в
гостинице?
— Черт знает что! — рассердился Бубрик. — Не
хочу я в этом участвовать! — Он вскинул руку к глазам и воскликнул:
— В полпервого ночи!
Что, интересно, он будет делать с этой бабой, если
Покровский от нее откажется?!
— Подожди, подожди, — пробормотал кандидат
наук. — Зачем ты привел ко мне это чудо-юдо?
— Она сказала, что служит у тебя помощницей!
— А-а! — хлопнул себя по лбу кандидат наук. —
Вот кто это! Наталья Смирнова! — Он на секунду замолчал, затем с
подозрением спросил:
— Неужели это вы?
— Это я, — подтвердила та с необычайной
важностью. — Я заблудилась.
— Что ж, — не смутился Покровский. — Входите
в дом. Аркадий, ты тоже войдешь?
— Нет уж, — отказался Бубрик. — Я домой,
творить.
— Творить? — искренне удивилась Наташа, и Андрей
пояснил:
— Он художник. Довольно известный.
— О! — Наташа похлопала Бубрика по руке. —
Художник! Зер гут! Именно поэтому у вас полный дом костей и мушиных трупов?
— Когда-нибудь, — сказал Бубрик, — мои работы
оценят по достоинству. В них — правда жизни и смерти.
После чего торопливо попрощался и скрылся во мраке ночи.
— Ну что ж, госпожа Смирнова, входите! — вздохнул
Покровский, пропуская ее в дом. — Кстати, почему вы без вещей? Вы же
собираетесь здесь жить!
Наташа перешагнула порог под громыхание грома и ответила:
— У меня, конечно, была сумка. Конечно. Но я потеряла
ее, когда дралась с волками. Они напали на меня целой стаей.
— Волки? — опешил Покровский. — Где это вы их
раздобыли?
— Да тут, у вас. Вон в том овраге. — Она прилагала
массу усилий для того, чтобы держать хозяина дома в фокусе, поэтому махнула
рукой довольно вяло.
— А как вы попали в овраг? — не отставал тот.
— Сначала-то я шла по дороге, — охотно объяснила
Наташа. — И только уж потом, когда встретила двух маньяков, свернула в лес.
Пришлось немного поплутать.
— Я вижу, путь до моего дома оказался для вас
тернистым, — пробормотал Покровский, пытаясь получше разглядеть стоящее
перед ним существо.
Девица была стрижена, как Вин Дизель, и одета в короткое
мокрое платье, прилипшее к телу. Босые ноги оказались вымазаны грязью, к одной
щеке прилипла трава, на другой отпечатался след черной ладони. Андрей не мог
понять, каким образом уважаемое агентство так облажалось — прислало ему это
чучело. Тем более что от чучела разило алкоголем. Невероятно!
— А где я буду жить? — через силу задала Наташа
мучивший ее вопрос. — С вами или где-нибудь поблизости?
— Что не со мной — это точно, — ответил Покровский
и проглотил улыбку, как сделал это тогда, в баре. От улыбки осталось на лице
только впечатление. — Моя семья живет на первом этаже, а все, кто у нас
работает, — на втором. Ваша комната справа от лестницы, запомните? Не та,
в самом углу, а вот эта, видите?
Вместо ответа девица икнула. Конечно, это было настоящее
безобразие, и по-хорошему, ее следовало бы выгнать на улицу. Но на улице царила
ночь, бушевала гроза — в любом случае приходилось быть добрым. Покровский
решил, что если уж не может разрулить неприятную ситуацию прямо сейчас, то
стоит отнестись к ней с юмором. Это сохранит его нервы.
— Можете ознакомить меня с моими обязанностями, —
великодушно разрешила Наташа.
— Ну уж нет, — пробормотал Покровский. —
Сначала выспитесь, а потом поговорим.
— Ладно, — согласилась она и, шагнув в комнату,
зацепилась ногой за коврик. Сказала: «Уи!» и свалилась на пол, как бревно.
Перед ее глазами оказались мужские штиблеты, аккуратно,
носок к носку, поставленные возле низкого столика. Штиблеты были стоптаны
внутрь, а шнурки завязаны трогательными бантиками.
— Вы косолапите при ходьбе, — обвинила Покровского
Наташа, с трудом поднимаясь на ноги. — Вам надо купить специальные
супинаторы.
— Спасибо, я буду иметь в виду, — усмехнулся
он. — Кстати, вы в состоянии самостоятельно принять душ?
— Ну да, — ответила Наташа, подходя к диванчику
перед камином. — Конечно. Только можно я сначала немножко посижу?
— Если вы сядете, то немедленно уснете. А мне вовсе не
хочется, чтобы утром домашние застали здесь такое… Хм… Вас. Пойдемте наверх, я
дам вам полотенца.
На самом деле полотенца уже давно лежали на кровати в той
комнате, которую хозяин дома выделил своей помощнице, но Покровский решил, что
если не страховать ее на лестнице, она загремит вниз и свернет себе шею. Наташа
тем временем думала о том, что все ее преследователи остались с носом.
— Я в безопасности! — громко заявила она, храбро
наступая на ребрышки ступенек.
— Это уж будьте уверены, — пробормотал
Покровский. — Что касается меня, то тут вы в полной безопасности.
Она была ужасно потешной, и он не мог утверждать, что утром
непременно отправит ее обратно. Как это ни странно, ему понравилась ее пьяная
самоуверенность. Вернее, позабавила. Надо дождаться утра, а там уже поглядеть,
что из нее получится после душа и нескольких часов сна.
— Только не ложитесь в ванну, — попросил
он. — Ванна вам сегодня противопоказана. Воспользуйтесь душевой кабиной,
хорошо? Халат в шкафу.
Засунув ее в комнату, он некоторое время прислушивался, но
не услышал ничего ужасного — звона разбитого стекла или стука падающего тела.
Однако вода так и не начала шуметь. Покровский некоторое время раздумывал,
потом легонько постучал. Никакого ответа. Тогда он осторожно приоткрыл дверь и
просунул голову внутрь. Девица стояла посреди комнаты совершенно неподвижно. У
нее был стеклянный взгляд, и Покровский решил, что она спит стоя, словно
лошадь.
— Эй! — позвал он. — Вы собирались в душ.
Она не реагировала.
— Черт с вами, ложитесь так. Только погодите, я накину
что-нибудь на постель.
