— Ну да, — пояснила та для собравшихся. —
Меня привел сосед, Бубрик. Я вылезла из оврага и попала прямо к нему. Он-то и
проводил меня к Андрею Алексеевичу.
— Еще будет экспертиза, — пояснил
Покровский. — Более точно установят время смерти, возьмут показания у
Натальи и у Аркадия Бубрика… Все как положено. Пока они проверили только мою
машину и велосипед в гараже.
— Конечно! — воскликнул Вадим. — Это,
наверное, как-то связано с дождем. Если бы ты ездил в дождь, остались бы следы,
грязь на колесах.
— В общем, Наталья, ваш приезд принес мне удачу. Если
можно так выразиться в сложившихся обстоятельствах.
— Значит, Алиса вчера не заезжала сюда? — уточнила
Марина, снова принимаясь расхаживать взад и вперед. Было ясно, что она
ничуточки не успокоилась.
— Нет, не заезжала, — пожал плечами Покровский и
очень искренне добавил:
— В последний раз мы виделись с ней две недели назад,
на моем дне рождения, вот в этом самом доме.
Наташа вскинула на него глаза, но лицо у него было
честным-пречестным и совершенно спокойным. Не врут с такими лицами.
«Наверное, это не та Алиса, — решила Наташа. — Не
из гостиницы. Мало ли теперь Алис. Просто стаями ходят по городу, я это точно
знаю. Как с кем ни познакомишься, сразу — Алиса!»
Она от души надеялась, что Покровский говорит правду. Нет,
не должен он оказаться убийцей! Иначе во что превратится ее убежище, интересно
знать? Приехала, называется, прятаться от преступников и маньяков!
— А что еще у тебя спрашивали, Андрей? — глаза
Лины блестели.
— Ну… Они пытались понять, зачем Алиса отправилась сюда
ночью. Если ко мне, то почему остановилась пить кофе в лесу, не добравшись до
дома? Машина у нее исправна…
— Может быть, — предположила Наташа, терзаясь
«смутными сомнениями», — у нее был трудный разговор к вам, и она хотела
все заранее обдумать? Ночная поездка — это какая-то срочность, верно?
— Но как в ее кофе оказался цианид? — напомнил
Вадим.
— Непонятно. — Покровский потер шею. — Ни в
сумочке, ни в машине, сказал мне Стас, никакого яда не нашли.
— Очень странное преступление, — пробормотала Марина.
— Тут главное — отыскать мотив, — заявила Наташа,
как будто об этом никто из присутствующих не догадывался. Коньяк сделал ее
по-детски рассудительной. — Слушайте, а может, это те самые маньяки, что
попались мне по дороге сюда?!
— Господи боже! — ахнула Лина. — Какие
маньяки? Я ничего об этом не знаю.
Через минуту выяснилось, что никто ничего не знает, и о
пропавшей женщине в желтом купальнике в том числе.
— Вы когда-нибудь слышали, чтобы маньяк подсыпал своей
жертве в кофе цианид? — поинтересовался Вадим и, понюхав свою чашку,
пробормотал:
— Надеюсь, у нас тут кофе нормальный.
Генрих, сидевший здесь же, в мгновение ока сделался красным,
словно жаровня.
— У меня на кухне нет баночки с цианидом! —
обиженно заметил он.
Над столом повисло тяжелое молчание.
— Папа! — неожиданно вскинула голову
Марина. — А из-за этих улик тебя не арестуют? Ведь зажигалка же и окурок,
и следы…
— Не арестуют! — уверенно сказала Наташа, и все
поглядели на нее удивленно.
— Ну что вы, в самом деле! Представьте себе картину:
женщина вечером садится в машину и едет к Андрею Алексеевичу.
— Не позвонив, — заметила Лина.
— Вы не слушали музыку в наушниках? — Покровский
отрицательно покачал головой. — Может быть, принимали душ и громко пели?
— Нет. В любом случае я бы услышал звонок.
— Значит, она хотела нагрянуть неожиданно, —
сделала вывод Наташа. — В общем, едет Алиса сюда, в ваше Березкино, и
попадает в грозу. Она останавливает машину и пережидает непогоду. Когда дождь
заканчивается, ваша бывшая жена решает продолжить путь, но перед этим сделать
глоточек кофе, который припасен в ее термосе.
— Но зачем она открыла дверцу машины и свесила ноги в
грязь? — сердито спросил Вадим. — Одна? В темноте?
— Мало ли! Захотелось подышать свежим воздухом.
— Я бы от страха умерла, — пробормотала Марина.
— Достала она термос с кофе, — продолжала Наташа
как ни в чем не бывало, — выпила и умерла. Потому что кофе был отравлен.
Все уставились на нее непонимающе.
— А теперь подумайте и ответьте мне — откуда взялся в
машине термос с кофе?
— Вероятно, Алиса захватила его из дома, —
неуверенно ответила Лина.
— Вот именно! — Наташа подняла вверх указательный
палец. — Значит, виновника надо искать вовсе не в поселке Березкино, а
дома у Алисы. С кем она была, когда собиралась уезжать из дому? Кто помогал ей
готовить кофе? Уж, конечно, не Андрей Алексеевич, верно? Вечером он был тут, он
просто не мог бы успеть съездить туда и обратно. Ведь Алиса, как я поняла,
живет в городе, отсюда до нее через всю Москву ехать.
— А ведь правда! — обрадовалась Марина и едва не
разрыдалась от облегчения.
— Поэтому его не арестовали и не арестуют.
Пока обсуждали выдвинутую версию, на лице Наташи сияло
победное выражение. Но тут Лина неожиданно сказала:
— Мне так жаль Алису! Даже не верится, что она умерла.
Она была такая.., нахрапистая. И очень настырная. Как она тебя называла,
Андрей? Дюшенька?
Лина обернулась к окаменевшей Наташе и пояснила:
— Однажды одна из бабушек назвала Андрея Андрюшенькой,
а малыш, двоюродный племянник, он еще не умел как следует выговаривать слова,
повторил за ней: «Дюшенька». Алису это очень рассмешило, и она с тех пор взяла
это прозвище на вооружение. Андрей сердился, но она все равно его так называла.
Наташа никак не отреагировала. Она сидела с вытянувшимся
лицом, и перед ее мысленным взором рисовалась совсем другая картина. Алиса
угрожала Андрею, и он знал, что бывшая жена собирается приехать в Березкино
этой ночью. Встретив «тепленькую» Наташу, он уложил ее спать, а сам отправился
на проселок встречать машину. Увидел ее, остановил и предложил Алисе выпить с
ним кофе…
Все это выглядело глупо. Машина — не электричка и не ходит
по расписанию. Покровский запросто мог ее прозевать. И если он готовился к
преступлению, какого черта оставил там следы? Уронил именную зажигалку, бросил
окурок, натоптал… Умный же человек, наверняка смотрел детективные сериалы, если
уж Агату Кристи не читал!
Нет, коли он задумал убийство, то не мог рассчитывать на то,
что обстоятельства сложатся для него столь благоприятно: чтоб и машину
встретил, и яд в кофе подсыпал. Вероятно, это все-таки не он. А если он?
* * *
