По крайней мере, она надеялась, что помнит.
Внизу, на первом этаже, звучала музыка, и наевшиеся гости
уже переместились из гостиной в холл, поближе к источнику звука. Лина танцевала
с Гудмэном, который совершенно растаял от ее внимания, а Иван с Федором —
каждый сам по себе — корчились в конвульсиях с полузакрытыми глазами, подняв
руки над головой.
Наташа заметила, что аспирант Коля Лесников пристально
глядит на Покровского, спрятавшись в тени фикуса. Ухмылка, не сходившая с его
губ, приобрела теперь особый оттенок. Он усмехался горько, и взгляд его был
туманным.
Наташа хотела еще понаблюдать за ним, но ее отвлекла Марина,
которая подошла к отцу и спросила, перекрикивая музыку:
— Пап, а где твои светлые ботинки?
— Что? — удивленно переспросил тот, наклоняя
голову. — Ты про что это?
Наташа немедленно придвинулась поближе, делая вид, что
направляется к столику за бокалом вина.
— Надеюсь, ты не забыл, — вызывающе сказала
Марина, — что на месте преступления нашли следы стоптанных внутрь
башмаков?
— Ну да, — удивился он. — Генрих даже показывал
следователю всю мою обувь.
— Так вот. Светлые ботинки пропали.
— Это которые светлые? С длинными шнурками? Кстати, а
где они могут быть?
— Я не знаю, папа, я у тебя спрашиваю.
Было заметно, что девушка сильно расстроена.
— Но если они пропали, — сердито ответил
Покровский, — почему Генрих промолчал?
— Может, он и не промолчал! — возразила Марина, и
они с отцом уставились друг на друга.
— Ты что, лазила по дому и считала мои ботинки?
Марина! — укоризненно воскликнул он. — Лучшего времени не нашлось? Все-таки
у нас гости.
— Тебя могут обвинить в убийстве! — выпалила
она. — И все твои гости разбегутся!
В ее голосе послышались истерические интонации. Наташа,
которой было неловко так долго топтаться рядом с ними, отошла в уголок. Прямо
голова кругом идет от всего того, что удалось сегодня узнать! Кстати: остался
час до полуночи. Скоро эконом выскользнет из дома… Словно подслушав ее мысли,
Генрих появился из кухни и отозвал Покровского в сторону.
— Андрей Алексеич, пока народ тут пляшет да поет, я бы
отлучился часика на два-три? У тетки день рождения, хочу заехать, у нее там
тоже.., банкет. Ты же знаешь, она недалеко, так что я быстро обернусь. И насчет
порядка не беспокойся — к утру все будет чистенько.
— Да поезжай, конечно! — разрешил
Покровский. — Что ты спрашиваешься?
— Положено — вот и спрашиваюсь, — добродушно
проворчал Генрих.
«Надо будет перед сном все-все записать на бумаге», —
решила Наташа и тут же вспомнила, что ни ручки, ни бумаги у нее с собой нет.
Зато письменные принадлежности есть в кабинете, и лучше запастись ими сейчас.
Она выскользнула в коридор, прошла через библиотеку в кабинет и, подойдя к
столу, за которым работала, протянула руку к стопке бумаги. И сразу услышала
шаги — в библиотеку кто-то вошел.
"Вдруг это Покровский? — на одну секунду
представила себе Наташа. — Летние сумерки, прохладный воздух, занавеска
плещется в окне… Он подойдет и обнимет меня, и… А может, это убийца?
Он видел, как я подслушивала под окнами, и решил, что я
слишком много знаю. Сейчас он войдет, тонко усмехнется и…"
Неизвестный в кабинет не пошел, а остался в библиотеке.
Стараясь не дышать, Наташа стала придвигаться к двери крохотными мышиными
шажками. Взглянула в щель одним глазом и увидела, что в кресле перед журнальным
столиком сидит аспирант Коля Лесников. Перед ним лежит чистый стандартный лист,
Коля смотрит на него и в тяжких раздумьях щелкает ручкой. Лицо у него грустное,
безо всякого следа ухмылки, с которой, как ей казалось, он вообще не
расстается.
Наташа затаила дыхание, от всего сердца надеясь, что проглоченный
ею кусок утки не вступит в конфликт с жареными баклажанами, и ее желудок не
заворчит, как водопровод.
Лесников еще некоторое время предавался безмолвной скорби,
потом наклонился и начал что-то писать на листе бумаги. Судя по его физиономии,
это было никак не меньше, чем любовное или предсмертное письмо. "Что, если
парень решил покончить с собой прямо «средь шумного бала»? — испугалась
Наташа. — Вдруг он и есть убийца? Раскаялся и решил расставить все точки
над "Ы"
Наконец, отбросив ручку в сторону. Лесников встал, взял
лист, отставил подальше от глаз и с невыразимой печалью прочел написанное.
«Все, — обреченно подумала Наташа. — Сейчас пойдет вешаться. А
письмо, интересно, куда денет?» По всей видимости, аспирант задумался о том же
самом — куда он денет письмо. Повертел головой, потом увидел пепельницу,
придвинул ее поближе и, скомкав лист до размеров теннисного мячика, положил в
нее. Достал зажигалку и поднес к бумаге. И только она начала заниматься, как
голосок Марины донесся из коридора:
— Коля! Ты здесь?
Лесников сунул зажигалку в карман и выскочил из библиотеки с
такой скоростью, будто за ним черти гнались. Наташа тоже выскочила из своего
убежища и грудью бросилась на медленно разгорающийся костер. Сбив пламя, она
завладела бумажкой, отчаянно радуясь, что пострадал только край, и все, что
написано, можно без труда прочесть. В нетерпении развернула она лист и
удивленно моргнула.
Перед ней было вовсе не прощальное письмо.
Несколько раз с абзаца Коля Лесников написал следующее:
«Изобретение Лесникова и братьев Покровских».
«Николай Лесников, Андрей и Вадим Покровские».
«Изобретение братьев Покровских. (Идея Николая Лесникова)».
И так далее, в том же духе. «Ах ты боже мой! — Наташа
прижала писульку к груди. — Неужели эти типы стырили у аспиранта идею суперфильтра?
Да-да, я же слышала, что так бывает! Маститые и именитые на самом деле выезжают
на хребте молодых, талантливых и никому не известных. Черт побери, да у
аспиранта на Покровского зуб! Что, если он провернул дельце с отравленным кофе,
рассчитывая засадить кандидата наук на долгие годы?»
Мысль о том, что Андрея подставили, уже приходила Наташе в
голову. Только до сих пор она полагала, что его подставили случайно,
ненамеренно.
Так сложились обстоятельства. Но что, если никакая это не
случайность? Кто-то убил Алису только с одной целью — избавиться от
Покровского! Его обвинят в убийстве, и, арестованный, он перестанет быть ферзем
на шахматной доске. Отсюда — зажигалка, окурок, следы от ботинок — наверняка
тех самых, пропавших…
Наташа как следует расправила лист, сложила его в несколько
раз и спрятала в карман джинсов.
И тут же испуганно подпрыгнула. Она тут занимается ерундой,
а Генрих уже мог уехать к своей так называемой тете! Есть шанс упустить что-то
очень важное.
