Через его плечо Покровский увидел, что по тропинке, которая
бежит от дома Бубрика, широким шагом движется его помощница. Она подошла уже
довольно близко, когда взгляд ее упал на непрошеного гостя и задержался на нем.
Замедлив шаг, она сделала задумчивое лицо и, наконец, совсем остановилась.
Наблюдая за ней краем глаза, Покровский завел Ерискина в беседку и усадил на
пластиковый стул таким образом, чтобы он оказался к Наталье спиной.
— Итак? — спросил он, напустив на себя
серьезность, хотя подозревал, что разговор окажется глупым.
Ерискин несколько раз кашлянул, словно собирался обратиться
к большой аудитории, поерзал на стуле и изрек:
— Мне стало известно, что молодая женщина, Наталья, с
которой я встречался в тот вечер в гостинице, поступила к вам на временную
работу.
— Ну да, — согласился Покровский со сдержанным
интересом. — Поступила.
Ерискин достал из кармана белоснежный платок и промокнул
лоб. Он выглядел в точности, как персонаж бразильского сериала, и, кажется,
собирался разыграть настоящую драму по пустячному поводу. Покровский голову мог
дать на отсечение, что тут нет ничего серьезного, однако его гость неожиданно
наклонился вперед и сообщил горячечным шепотом:
— Я умираю без нее!
— Звучит трагично. И что? Вы хотите, чтобы я посватался
к ней от вашего имени?
Тем временем предполагаемая невеста короткими перебежками
двигалась по направлению к беседке — от куста к кусту. Когда Покровский
посмотрел на нее, она подняла руки и начала скрещивать их над головой, как
будто намеревалась сдаться в плен.
— Я хотел бы попросить позволения встретиться с
ней! — Ерискин от волнения так сильно вытянул шею, словно собирался
вылезти из рубашки через воротник.
— Для меня в этом деле есть риск, — сказал
Покровский очень серьезным тоном. — Вот вы с ней поговорите, она соберет
манатки и уедет. Оставите меня без ценного работника!
Ценный работник высунулся из-за ближайшего куста и тотчас
спрятался снова.
— Как вы могли подумать! — воскликнул
Ерискин. — Я не собираюсь ее сманивать. Мне нужно только расставить все
точки над "I".
— Хорошо, — твердо сказал его собеседник. — Я
дам вам возможность с ней поговорить, однако с условием.
Сердитая Наташина физиономия появилась между раздвинутыми
ветвями, но он ее проигнорировал.
— Вы расскажете мне, в чем дело?
Ерискин поглядел на него исподлобья и с трудом выдавил из
себя:
— Это личное.
— Ничего страшного. Я ведь не собираюсь предавать ваше
признание гласности. Просто как работодатель я несу некоторую ответственность…
Куст гневно закачался.
— Но я вам, собственно, все сказал, — развел
руками Ерискин. — Эта женщина нужна мне, как воздух! Та ночь, что мы
провели в гостинице вдвоем, произвела на меня неизгладимое впечатление.
Это любовь, я знаю! Без любви все было бы по-другому!
Куст не шелохнулся. Покровский посмотрел на него задумчиво и
спросил:
— А как вы познакомились?
— Через Интернет, — охотно объяснил тот. —
Вернее, познакомился я не с ней, а с другой девушкой, Ксенией. Но на свидание
она не пришла, а прислала вместо себя Наталью. Я не сразу об этом узнал и
осаждал Ксюшу письмами…
— Она что, сбежала от вас наутро? Наталья?
— Да, — грустно признался Ерискин. — Когда я
проснулся, ее уже не было. Я перевернул всю гостиницу вверх тормашками! Я сразу
понял, что это — женщина всей моей жизни. Она совершенно неподражаема!
— Воображаю, — пробормотал Покровский, наблюдая за
тем, как от куста, пригнувшись и опираясь руками о землю, словно орангутан,
убегает женщина всей жизни Романа Ерискина.
— Я так страдал, что Ксения сжалилась надо мной. И
рассказала правду: что очаровавшую меня незнакомку зовут Натальей Смирновой и
что она устроилась на временную работу к вам, Андрей Алексеевич. Я запомнил вас
как интеллигентного и чуткого человека и надеюсь, что не ошибся в своих
ожиданиях.
Закончив речь, Ерискин встал, облегченно сказал «Фу!»,
расправил плечи, повертел головой и тут увидел Наташу. Она стояла возле входа в
дом и строила Покровскому рожи.
— Очень эмоциональная особа. Увидела вас и вот — вне
себя от счастья, — сказал тот и патетически добавил:
— Что ж — идите к ней. Надеюсь, у вас честные
намерения.
Ерискин ненадолго задумался. Вероятно, сам для себя он четко
не сформулировал своих намерений. Или же они были у него не совсем честными.
А может быть даже — совсем нечестными.
— Ну что вы встали? У нее всего лишь изменилась
прическа. Но это точно она, головой ручаюсь.
— Наташенька! — неуверенно воскликнул Ерискин,
подбегая к ней. — Это я!
Покровский подтянулся за ним, и Наташа поглядела на него с
ненавистью.
— Подождите, Роман, пока мы останемся одни, — потребовала
она, и Покровский, высокомерно хмыкнув, скрылся в доме. — Черт бы вас
подрал, вы зачем явились?!
— Вы убежали, ничего не сказав! Не оставив адреса, не
назначив новую встречу… А я страдал. Все это время я тешил себя надеждами, что
вы появитесь… — Ерискин поискал ответа в Наташиных глазах.
— Хочу вас успокоить, — ответила она. —
Женщина, по которой вы сходите с ума, любит вас.
— О-о! — воскликнул Роман и широко распахнул
объятия.
— Ее зовут Тося, — продолжала Наташа, не обращая
внимания на его раскинутые руки. — Это она провела с вами ночь.
— Но Тося только приготовила для нас номер! —
отступил Ерискин, уронив руки.
— И осталась в нем до утра. Неужели вы такое
бесчувственное бревно? Она ведь на голову ниже меня и наверняка приятнее на
ощупь.
Ерискин некоторое время молчал, разглядывая носки своих
башмаков, потом поднял голову:
— На этот раз вы меня не обманываете?
— Да нет же, глупая вы голова. Уверена, что сейчас Тося
страдает не меньше вашего.
В этот момент Покровский снова появился на улице. На носу у
него сидели солнечные очки, а в руках была книга «Женщина как вид» с довольно
рискованной картинкой на обложке. Он остановился на ступеньках и задумчиво
уставился в небо.
— Благодарю вас, — прошептал сентиментальный
Ерискин. — Прощайте! — и почти бегом бросился к своему автомобилю.
Покровский повернул к Наташе лицо и, когда она отразилась в
стеклах его солнечных очков, сказал:
— Ну вы и штучка!
— Я штучка?! Это вы — штучка! Зачем вы выведывали у
Романа все интимные подробности? Это просто неслыханно!
