— Понятия не имею, кто это такой. Валентин Львович, ты
в курсе?
Негодько запыхтел и отрицательно покачал головой. Через
минуту из кафе вышел парень с сигаретой во рту, прошел мимо машины и бросил в
приоткрывшееся окно:
— Ее бывший мужик. Хочет вернуться.
После чего выбросил сигарету в урну и отправился на свое
место за столиком.
— Его надо — того. Как-то отозвать, — заявил
Негодько, переварив информацию. — Он нам всю операцию сорвет. Кто полезет
убивать бабу, когда рядом с ней сидит такая гора мускулов?
— И этот еще, Шевердинский, — поддакнул
молоденький лейтенант.
— Шевердинского тоже убрать, — согласился
Негодько. — Сейчас чего-нибудь изобразим. Но эта-то, дурочка, о чем себе
думает? Ведь знает, что ее должны ножом пырнуть, знает — и не делает ничего,
чтобы приблизить столь важный момент!
— Ната, — говорил тем временем Калашников. —
Вернись ко мне. Я куплю тебе кольцо с бриллиантом. И шубу. Помнишь, ты хотела
шубу из этих, как его?..
— Козлов! — радостно воскликнула Наташа.
— Шуба из козлов? — страшно удивился Сева
Шевердинский. — Какие у тебя ужасные вкусы, Наталья. Другая на твоем месте
попросила бы дорогую, норковую. А козлы сколько стоят?
— Да я не про шубу, Сева, а про молодого человека. Вот,
познакомься — это Валера Козлов.
Валера Козлов в самом деле обнаружился тут же, за Севиной
спиной. Он только что вошел в кафе, приблизился к столику и теперь стоял весь
розовый, словно ярмарочный пряник. Если бы у него в руках была шапка, он
непременно принялся бы ее мять.
— А я, видите ли, за вами, — выдавил он из себя,
обращаясь к Наташе и опасливо косясь при этом на Калашникова.
— Уже? — удивилась она. — А сколько сейчас
времени?
— Я не знаю… Я пораньше приехал, потому что мы уже
купили корнеудалитель, а Марине позвонил Андрей Алексеевич…
— Да кто ты такой, — грозным тоном спросил Сева,
нацеливаясь на последний оставшийся в живых круассан, — чтобы увозить от
нас любимую женщину?
Тот на шаг отступил от стола и сказал отчего-то басом:
— Я — Валера Козлов. Я на машине.
— Да я, знаешь ли, тоже не на поезде! — отозвался
Сева и немедленно получил тычок локтем.
— Ната, поговори со мной! —..снова подал голос
Калашников, который отвлекался на то, чтобы раскурить короткую сигарету. От нее
пошел едкий желтый дым.
— Ну и табачок вы курите! — принюхался
Сева. — Неужели чуйская марка?
— Так вы поедете? — осторожно уточнил Валера.
— Кстати, ты нас так и не представила, — не
обращая на мальчишку никакого внимания, продолжал Калашников. — Это кто?
И он кивнул на Шевердинского, который продолжал самозабвенно
жевать и глотать.
— Садись! — велела Наташа Козлову. — Сейчас
мы допьем кофе и поедем. Я тебе тоже закажу чашечку, если ты не возражаешь. А это, —
она обернулась к Калашникову с любезной улыбкой. — Мой жених Шевердинский.
Сева подавился круассаном и принялся кашлять в салфетку с
таким остервенением, словно внутри у него оказалась живая муха и он во что бы
то ни стало решил сохранить ей жизнь.
— Мы собираемся пожениться в начале осени и сразу же
уедем в свадебное путешествие на Майорку.
— Ната, — заявил наглый Калашников, — что
такое Майорка по сравнению с моей негасимой страстью?
Официантка, которая принесла Валере кофе, поглядела на
Калашникова с восторгом, а потом на Наташу — с завистью.
— Ты можешь мне предложить что-то лучше Майорки? —
поинтересовалась она.
— Я подарю тебе весь мир!
— А булочка тоже мне? — противоположным
собственному недавнему басу тощеньким голоском спросил Валера.
— Тебе, тебе, мальчик, — ласково ответил Сева, не
зная, куда себя деть. Все, что было заказано, он съел и выпил и теперь не мог
придумать, чем занять руки и какое соорудить на лице выражение. Статус жениха
его вовсе не радовал.
— Кстати, насчет Майорки, — решительно начал он, и
тут в кафе вошел Покровский.
Когда Негодько увидел Покровского на подходе к «Бригантине»,
его чуть не хватил апоплексический удар.
— Щас я этой куртизанке хреновой записку напишу! —
пообещал он и принялся пыхтеть над блокнотом. — Пусть у нее мозги на место
встанут!
У нас тут бандит, понимаешь, нервничает, того гляди — уйдет,
а она устроила дом свиданий!
Увидев Наташу в окружении целой компании мужчин, Покровский
удивился и даже пару секунд помедлил на пороге, но потом преодолел сомнения и
двинулся к столику.
— Андрей Алексеевич! — первым выдал свою
растерянность Козлов. — Я вот.., как договаривались…
— Хорошо-хорошо, — едва заметно поморщился
тот. — Просто я ехал мимо и решил сам подбросить Наталью домой, в
Березкино. Доедай, что ты там ешь, и можешь быть свободен, спасибо тебе.
— Ой, Андрей Алексеевич, ну что вы! — Наташа
мгновенно растаяла, как сахарная глазурь на горячей булке.
— Куда это — домой? В какое такое Березкино? —
неожиданно грозным голосом спросил Калашников. — У нее пока что один дом —
наш.
— Не говори ерунды! — рассердилась Наташа, и в
этот момент официантка подала ей сложенный вдвое лист, громко сообщив:
— А вам записка!
— От кого это? — удивилась Наташа, но девушка уже бросилась
к новому клиенту и вопроса не услышала.
Наташа развернула записку и увидела, что в ней грозными
корявыми буквами нацарапано: «Вы что, дура?! В.Л.Н.».
— Что это такое? — изумленно спросила Наташа,
отставив записку подальше от глаз, словно сомневалась в том, что они ее не
обманули. — Кто это такой — В.Л.Н.? Что это может быть за сокращение?
— Владимир Ленин, — подсказал Шевердинский.
Калашников фыркнул и с неподражаемой горькой иронией в
голосе спросил у Наташи:
— И за него ты собираешься замуж?
Покровский, который как раз достал сигарету и сделал первую
затяжку, проглотил дым и задушенным голосом переспросил:
— Вы выходите замуж?
— Это шутка, — поспешно сказала Наташа.
Калашников наклонился вперед, задавил окурок пальцами и
заявил:
— Я шутить не умею. — И исподлобья посмотрел на
Покровского.
— Я уже заметил, — пробормотал тот.
— А вы что, тоже? — с любопытством спросил у него
Сева.
— Что — тоже? — не понял Покровский.
— Тоже влюблены в Наталью?
Наташа громко сглотнула, а Валера Козлов, который в этот
момент потянулся за сахаром, от неловкости уронил дозатор.
