Я улыбнулась:
– Ты такой высокий!
– Знаю, знаю, – прокудахтал Чарт, потом закашлялся и, тяжело сглотнув, прохрипел: – Не привык произносить так много слов сразу.
– Помоги ему снова сесть, Рико, – велела Дела, потянувшись к нему. – Он побледнел.
– Нет! – возбужденно воскликнул Чарт. – Не надо говорить за меня, будто я все еще дрянной калека!
Дела отпрянула.
– Ты через многое прошел, мальчик, но не забывай про вежливость, – предупредил островитянин.
Чарт выдернул руку из его хватки и свирепо уставился на меня:
– Рико говорит, теперь ты можешь управлять моей волей. Это правда?
– Я бы сама тебе рассказала. – Я повернулась к Рико. – Неужели ты думал, что я промолчу?
– Я больше не знаю, как ты поступишь. Твои представления о хорошем и плохом изменились с тех пор, как ты сблизилась с лордом Идо.
– Рико! – возмутилась Дела. – Так нельзя. Не при мальчике.
Мы с Рико не обратили на нее внимания.
– Что ты имеешь в виду? – спросила я.
Он выпятил подбородок.
– Я вижу в тебе ту же любовь к власти, что вижу в нем. Ты исцелила Чарта не ради него самого. Ты исцелила его, похваляясь своим могуществом и не задумываясь о его желаниях и потребностях.
С трудом сдержав гнев, я оглядела Чарта:
– Ты ведь рад быть здоровым?
Он нащупал диск свободного на шее:
– Я все еще вольный? Я не понимаю, что означает принуждение.
– Конечно, ты вольный.
Рико фыркнул:
– Настолько, что тобою в любое время могут управлять.
– Я не стану извиняться за то, что использовала свой дар! – не выдержала я и вперила взгляд в Делу и Чарта. – Вы видели, что произошло на собрании. Я действовала на благо императора.
– У тебя всегда хорошая отговорка наготове, – процедил Рико. – Ты могла остановиться, исцелив лорда Идо. Этого бы хватило. Но нет…
Я скрестила руки на груди:
– Тебя даже не было в шатре.
– Да. Но я чувствовал, как ты гордилась своей мощью. Как хотела явить всем свою силу и ярость и использовала для этого Чарта. Еще совсем недавно ты бы так не поступила.
– Даже если это правда, неважно. – Я всплеснула рукой, словно отмахиваясь от обвинений. – Все изменилось. Отныне я должна совершать такое, чего прежде и вообразить не могла.
– Для меня важно, – сказал Чарт.
Я резко повернулась к нему:
– Что?
Тело его дрогнуло, но не взгляд.
– Этот дар действительно благословение богов, леди Эона, и я благодарен тебе. – Чарт сглотнул и поднял диск на шнурке. – Но ты также даровала мне свободу – право выбирать и решать за себя. А на собрании ты его отняла. – Он кашлянул и запрокинул голову, растягивая мышцы горла. – Когда ты была просто Эоном, ты была моим другом. Ты всегда видела во мне настоящего человека, а не демонического уродца без голоса и ума. Но в шатре ты превратила меня в уродца.
Чарт вытянулся во весь свой немалый рост, сотрясаясь от усилий:
– Ты даже не смотрела мне в лицо, пока все не кончилось. Я был просто вещью, на которой ты испытывала свою власть.
– Нет, все не так, – возразила я, но острое жало правды в его словах уже пронзило сердце. – Ведь ты же все равно согласился бы на исцеление, разве нет?
– В том и дело, – язвительно вставил Рико, – ты не дала ему выбора.
– Не нужно говорить от моего имени, – буркнул Чарт и вновь повернулся ко мне. – Ты уже забыла, каково быть калекой? Тем, кому не полагается ни чувств, ни человечности? Мой друг Эон никогда бы не забыл.
– Я не забыла, – заверила я, сражаясь с гневом. – Но я больше не Эон. Все изменилось. Я леди Эона. Зеркальный заклинатель. Нейзо императора.
– Значит, теперь ты не должна думать о других? – требовательно спросил Рико. – У тебя отныне собственные нормы морали?
– Это несправедливо. – Горечь моей обиды сосредоточилась на Деле и Чарте. – Я всегда думаю о других. Ни одному из вас не понять, каково это.
– И все равно ты должна была спросить меня, – упрямо гнул Чарт. – Эон бы спросил.
Дела коснулась моей руки:
– Знаю, на собрании тебе пришлось нелегко. Ты пошла против собственных представлений о хорошем и плохом. И в глубине души ты это понимаешь. Не позволяй власти одурманить твой дух, Эона.
Я отшатнулась:
– Кто ты такая, чтобы говорить о власти и духе? Я Зеркальный заклинатель и поступаю, как считаю нужным.
Рико выпучил глаза:
– Только послушай себя. Что-то подобное мог сказать Идо. Он овладел твоим разумом так же, как телом.
– Рико! – ахнула Дела.
– Неправда!
Моя пылающая ярость устремилась к островитянину в поисках его хуа, дабы заткнуть этими словами его же глотку. Я чувствовала, как мое сердцебиение вытягивает его жизненную силу; пульс Рико ускорился, смешанный со страхом, и он согнулся пополам. Чарт попытался ухватиться за воздух, колени его подкосились. Дела бросилась вперед и успела подхватить хрупкое тело прежде, чем мальчик упал на пол.
Что я творю? Я резко оборвала связь.
Задыхаясь, Рико поднял голову:
– Это теперь твой ответ на все вопросы?
Крутанувшись на пятках, я понесла свою боль к двери. Лон отодвинулся, а от вида жаждущей зрелищ толпы мое горе вновь превратилось в гнев.
– Идите в свои шатры! – закричала я.
Они изумленно уставились на меня.
– Ну же! – вопила я. – Убирайтесь!
Кланяясь, зеваки попятились и, разделившись на маленькие группы, разбрелись по дорожкам между палатками.
Рилла встала:
– Что стряслось?
– Я Зеркальный заклинатель, вот что, – горько выдавила я и оглянулась на дверь, но Лон уже ее закрыл. – Передай Чарту, что я сожалею.
– О чем? Что исцелила его?
– Нет. Скажи, мне жаль, что я больше не Эон.
Сопровождающие торопливо окружили меня, и я двинулась прочь от недоумевающей служанки. Зеркальный заклинатель не извиняется за свою силу.
* * *
Ужин затягивался, ибо вожди племен желали показать императору местные деликатесы и развлечения. Все свелось к морю козлятины, кислому рисовому вину под названием «Убийца демонов», танцам под барабаны и общению с непомерной бравадой, когда смех перерастает в визг, а выпивка становится состязанием. Я сидела на возвышении слева от Киго под полумесяцем в открытом безоблачном небе. Место трапезы окружали вкопанные в землю факелы.
