– Конечно, ваше величество.
Он повел меня вдоль деревьев, подальше от спящих Виды и Солли.
– Здесь сойдет.
Император сел на землю, и я, сдерживая болезненные стоны, опустилась рядом и укутала ноги юбкой и подолом нижней рубахи. От ткани несло кислым запахом лошадиного пота и засохшей крови. Нужно было помыться, прежде чем ложиться спать.
– Знаешь, что говорил о тебе мой отец?
Император понизил голос до журчащего шепота, коим велись все приватные беседы при дворе. Не наклонись я так близко, то не расслышала бы его за неустанным стрекотом насекомых и плеском воды.
Стараясь скрыть изумление, я ответила столь же тихо:
– Нет, ваше величество.
– Ты поразила его в Павильоне мирского просвещения. Он сказал, что лорд Эон умеет смотреть с разных точек зрения и, хотя необучен, уже прирожденный стратег.
Я покраснела. Прирожденный стратег? Я мысленно рассмотрела комплимент со всех сторон, точно драгоценный камень. Если беспокойные попытки разобраться в чужих побуждениях можно назвать стратегией, то, наверное, небесный правитель был прав.
– Он не знал и половины, не так ли? – холодно спросил император. – Интересно, что бы он сказал о женщине-заклинателе?
Я вновь вспыхнула:
– Он говорил, что скрытная натура не всегда таит за собой зло.
– Да, я помню. Это из учения Ксю-Ри, повелителя войны. Все полководцы скрытны по природе. Неважно, какова суть, сила или слабость, добро или зло, нужно ее изучить, и тогда одержишь победу.
– Знай своего врага, – пробормотала я.
Киго удивленно округлил глаза:
– Откуда тебе известно учение Ксю-Ри? К его трактатам допускаются только правители и генералы.
– Даже рабы знают это изречение, – пояснила я. – Как же еще предугадать настроение хозяина или перехитрить вышестоящего слугу?
– Тогда скажи, что ты знаешь о нашем враге? – попросил император после недолгого молчания. – Что ты знаешь о моем дяде?
Я видела верховного лорда Сетона лишь однажды, на торжественной процессии, устроенной в его честь, – на процессии, во время которой мой бедный мастер был отравлен лордом Идо. Я попыталась отмахнуться от чудовищных воспоминаний о предсмертных судорогах учителя и сосредоточиться на образе Сетона. Он похож на своего брата, старого императора. Тот же широкий лоб, подбородок, рот. Только лицо Сетона отмечено сражениями – нос сломан и приплюснут, а щеку искажает шрам полумесяцем. Но что особо врезается в память, так это его голос: холодный, монотонный, без единой эмоции.
– Немного, – ответила я. – Верховный лорд и успешный полководец. Командир всех войск.
– И первый сын наложницы, как и я, – добавил император. – Мы с ним равны по рождению.
– Но императрица не приняла его как истинного первенца, а вас приняла. Вас признали, а Сетон так навсегда и остался лишь гаремным ребенком.
– Мой отец был рожден императрицей, а я нет. Найдутся те, кто станет утверждать, будто у нас с Сетоном равные права на престол.
– И один из них сам Сетон.
Я попыталась представить себя на месте верховного лорда. Всегда второй… а теперь второй после племянника, хотя по рождению их положение одинаково.
– Думаете, Сетон и правда уверен, что его притязания не уступают вашим? Что его жестокость питают не только амбиции, но и стремление к справедливости?
– Отец был прав, ты сметливая. Ксю-Ри говорит, что мы учим подбирать ключ к своему врагу. Находить его слабость. Думаю, в случае с моим дядей это его высокомерие. Как, по-твоему?
– Любой, кто гордо задирает нос, не видит пропасть прямо под ногами, – процитировала я великого поэта Чо.
И нахмурилась. Мысль интересная, но высокомерие не казалось слабым местом Сетона.
– Верховный лорд провел множество сражений и не пострадал от своей гордыни, – заметила я. – Вероятно, в ней и кроется его успех.
Император улыбнулся:
– Ты меня не разочаровала, леди Эона.
Я отклонилась, настороженная его тоном, но Киго взял меня за руку и вновь привлек ближе:
– Ты рискнула ударить меня и скрестить со мной мечи, ты оспаривала мои решения и не соглашалась с моими суждениями. – Я не шелохнулась, пораженная теплотой, прозвучавшей в его голосе. – Нечасто императору удается найти человека, готового свершить подобное во имя дружбы. Мне нужен тот, кто не побоится мне противостоять. Кто укажет, что я повторяю ошибки отца, и напомнит о моей неопытности. – Император глубоко вдохнул. – Я прошу тебя быть моей нейзо, леди Эона.
Внезапно все ночные звуки исчезли; я не слышала ничего, кроме грохота собственного сердца. Нейзо – это главнейший советник императора. Единственный при дворе, кто может безнаказанно ломаться и упрямиться. В переводе с древнего языка слово означает «вестник истины», но в нем сокрыто куда больше. Нейзо – это брат, защитник и – что, наверное, самое опасное – совесть правителя. Его обязанности – подвергать сомнению решения императора, критиковать его логику и говорить ему правду, какой бы жестокой и горькой та ни была.
Зачастую это очень невыигрышная позиция.
Я пялилась в темноту, пытаясь усмирить суматошные мысли. Все прежние нейзо были стариками. Мудрецами. И никогда женщинами. Женщина-нейзо – это нечто столь же невероятное, как женщина-заклинатель. В горле застрял безумный смешок. Я уже стала «невероятным», так почему бы не стать им дважды? Вот только я не знаю, как давать советы повелителю. И ничего не смыслю в безжалостной политике империи, в войнах и сражениях…
– Я всего лишь девушка, ваше величество. Я никто. Я не могу быть вашим советником.
– Как ты сама недавно напомнила, ты восходящий заклинатель.
– Юсо – лучший выбор. – Я оглянулась на безмолвную фигуру, расхаживающую по краю поляны. – Он опытный воин. Или Рико.
– Нет, они оба меня обучали. Они хорошие люди, но когда противостоишь императору, не до лжно видеть в нем воспитанника.
– Леди Дела? – рискнула предложить я.
– Она придворная и оборотная. Я прошу тебя не потому, что ты единственный вариант в нашем небольшом отряде. Император отнюдь не обязан назначать нейзо. Я прошу тебя, потому как верю, что ты скажешь правду там, где другие солгут, лишь бы мне угодить. – Голос Киго стал очень жестким. – И предадут.
– Но я лгала вам о себе, – пробормотала я. – Лгала всем.
– Ты явилась на призрачный караул моего отца и призналась, хотя уже могла быть на полпути к островам. Даже под угрозой смертельной опасности ты никогда не действовала против меня. Я доверяю тебе. – И Киго пристально посмотрел на меня.
Доверие. Слово иглой вонзилось в сердце. Я потеряла право на доверие, и все же мой император готов вручить свою жизнь в мои руки.
