Он сидел на позолоченном помосте в дальнем конце комнаты; желтая мантия, разукрашенная золотым шитьем, мерцала драгоценными камнями в свете ламп. Внизу, вдоль двух длинных параллельных столов расположились гости. Получив тычок от краснолицего, я поспешно опустилась на колени, и лютня пискляво тренькнула при встрече с мраморным полом. Я покосилась на ближайших мужчин за столом – все высшие военные чины. Мы заявились на ужин к верховному командованию Сетона. Я склонилась еще ниже, прижав лоб к камню такому же холодному, как и ужас, сковавший мое тело.
Хайо двинулся к императорской платформе – я слышала только неровный ритм его шагов и участившееся дыхание Виды за моей спиной. Зажмурившись, я обратилась к Броссу: «Мужество. Дай мне мужества».
– Приветствую, брат. Можешь подняться. – Голос Сетона был таким же монотонным и бесстрастным, как и прежде. – Я думал, этим вечером ты пируешь со своими людьми.
– Да, ваше величество. – От грубости Хайо не осталось и следа, теперь он говорил как робкий младший брат. – Но у меня для вас подарок. Пион и одна из ваших любимых Сафлоров.
Дыхание перехватило. Возразит ли Сетон? Он ведь прежде не встречал Виду. Потребовалась вся моя сила воли, чтобы не вскинуть голову.
– И по какому поводу подарок? – усмехнулся Сетон.
Слава богам… его больше волновали мотивы, скрытые за щедростью Хайо.
– Ни по какому, брат. Просто так. – Хайо прокашлялся. – Просто подарок. На Новый год.
– И он никак не связан с твоим нынешним недовольством? – удивился Сетон.
При этих словах мужчины за столами всполошились и зашушукались.
– Я всем доволен, брат, – быстро ответил Хайо.
Недоверие Сетона тяжелым молчанием повисло над комнатой.
– Рад слышать, – наконец сказал он. – Управители, подведите-ка мой подарок поближе.
В тишине зашуршали мягкие тапочки. Почувствовав прикосновение к плечу, я выпрямилась и посмотрела в лицо молодого евнуха. Его гладкую кожу портил длинный, наполовину заживший порез вдоль скулы. Евнух встретил мой взгляд, и за напускным хладнокровием промелькнуло сочувствие. Позади нас старший управитель помогал подняться Виде. Я взяла лютню и тоже встала. Этой смертельной аудиенции все равно уже было не избежать.
Понурив голову, я семенила за молодым евнухом к помосту, краем глаза замечая, что мужчины за столами разворачиваются, дабы ничего не пропустить. Мы все-таки стали частью вечерних утех.
Евнухи поклонились Сетону и оставили нас на краю платформы. Я опустилась на колени, так и не поднимая головы, – пока он не увидел моего лица, была жива надежда. Я уставилась на сапоги солдата, стоявшего на страже позади золоченого кресла, потом на расшитый жемчугом и бриллиантами подол длинной туники Сетона и сглотнула. Сердце громыхало в ушах. Вида рядом со мной так плотно сжала руки на коленях, что кожа натянулась, а костяшки побелели.
– Подойди, Пион, – велел Сетон.
Все мое тело превратилось в одно большое трепещущее сердце. Я могла чувствовать и слышать лишь пульсирующий ритм собственного страха.
– Живее!
Я рванулась вверх, в два шага добралась до лжеимператора и вновь рухнула на колени. Когда я опустила голову, золотые цветы на моих шпильках затряслись и зазвенели, точно крошечные колокольчики. Пальцы крепче обхватили шейку лютни. Вот бы сейчас вместо нее мечи Кинры… Исподлобья я наблюдала, как по взмахну руки Сетона четверо слуг взяли стоявший перед ним стол и ловко и аккуратно сняли его с платформы. Сетон откинулся на резную спинку кресла, потянулся, демонстрируя широкие плечи воина, и наконец поднялся и замер передо мной:
– Покажи мне свое лицо.
Он был так близко, что я видела тонкие стежки золотой нити на его тунике и чувствовала запах трав, которыми смягчают шелк. Тянуть больше некуда. Я медленно подняла голову и сосредоточилась на нефритовых стенных панелях за спиной Сетона, но все равно краем глаза улавливала его черты. Черты Киго и старого императора, только еще более ожесточенные и покрытые шрамами.
– Можешь посмотреть на меня, – предложил Сетон.
И я посмотрела на человека, который хотел поработить меня и убить всех, кого я люблю. В его равнодушных глазах промелькнуло узнавание, от которого по коже поползли мурашки. Сетон сжал мой подбородок мозолистой ладонью:
– Мы встречались прежде?
Он вспомнил лорда Эона, точно так же стоявшего на коленях? Я моргнула, молясь, чтобы глаза меня не выдали, и как можно спокойнее произнесла:
– Мне не выпадало такой чести, ваше величество.
Сетон склонил голову, изучая меня, и вдруг большим пальцем стер краску с моего ушибленного подбородка.
Я содрогнулась, а по лицу Сетона скользнуло и исчезло хищное выражение, будто змея, мелькнувшая в траве.
– Кто-то здесь уже отметился. – Сетон повернулся к Хайо: – Решил размягчить для меня мясо, брат?
Мужчины за столом натянуто засмеялись, а Хайо поднял руки:
– Нет. Ее прямо из дома привели к тебе, брат. Я бы и мечтать не смел…
Сетон оборвал его взмахом руки и похлопал меня по щеке:
– Что ж, с поврежденным товаром нет нужды осторожничать. – А потом разжал хватку. – Благодарю за подарок, верховный лорд Хайо.
Хайо поклонился:
– Для меня честь услужить вашему величеству.
Сетон поманил к себе все тех же двух евнухов, что вели нас к помосту:
– Доставьте обеих в мои покои. А ты, – приказал он одному из солдат, стоявших за креслом, – охраняй их. – И наконец улыбнулся мне: – Скоро мы останемся наедине, маленький потрепанный Пион.
Кончиком пальца он вновь скользнул по моему лицу и болезненно надавил в самый центр синяка. Я поморщилась, но не посмела отстраниться. Улыбка Сетона стала шире.
– Напомните, – обратился он к мужчинам за столами, – кто сказал, что истинный аромат цветка можно ощутить, только раздавив его?
– Великий поэт Чо, ваше величество, – ответил кто-то, и вокруг вновь засмеялись.
– Точно, – кивнул Сетон. – И мы обязаны следовать наставлениям наших поэтов.
Слуги замерли по бокам от меня. Только привычка заставила меня согнуться в поклоне, и только слепая необходимость скрыться подальше от Сетона сдвинула с места мои ноги.
Я попятилась. Кислая желчь опалила горло.
– Останься, брат, и пригуби с нами вина, – предложил Сетон Хайо.
На сей раз нас повели не между столов, а вдоль левой стены. Лицо Виды застыло белой маской – отражение моего собственного ужаса. Я коснулась ее руки, но она едва ли заметила, продолжая смотреть перед собой немигающим взглядом.
Мы не могли позволить себе потеряться в страхе. Нужно было соображать, да побыстрее, иначе в конечном итоге мы бы и впрямь оказались в покоях Сетона. В его власти. Я безжалостно ухватила кожу на руке Виды и скрутила. Ее глаза вспыхнули и ожили. Слава богам, Вида все еще со мной. В одиночку мне не справиться с двумя слугами и стражником, но если мы будем действовать вместе, то шанс есть.
