– Ну, что там? – В голосе Фенестелы звучало нетерпение.
Не говоря ни слова, Тулл протянул ему диск.
– Юпитер, – выдохнул опцион. – Всемогущий Юпитер…
Тулл поднял следующий диск – пустой, другой – тоже, третий – опять без надписи. Наконец остался последний, перед самой рукоятью; такие приделывали почти все сигниферы, чтобы легче было носить штандарт. Центурион вытащил из земли диск вместе с рукоятью и постучал ими по одному из своих наголенников, сбивая комья земли.
Сначала Тулл внимательно осмотрел рукоять. Выточенная из обычного материала, оленьего рога, она отличалась колпачком из серебряной фольги, покрывающим торец рукояти.
– Гляди, – сказал он внезапно севшим от нахлынувшего чувства голосом.
Румяное лицо Фенестелы побелело.
– Это же наш штандарт. Наш штандарт…
Юлий, их сигнифер, лично изготовил покрытие из серебряной фольги, сделав рукоять столь же уникальной, как шрамы на теле человека. Центурион и опцион обменялись взглядами, наполненными невыразимой скорбью, и Тулл перевернул последний из дисков, который держал в руке. «CENT – I», – прочитал он. Боль и ужасающие воспоминания вновь захлестнули его. Из глаз на буквы упала слеза, и где-то в глубине души Тулл удивился, что она не кроваво-красная.
– Не припоминаю, чтобы видел гибель Юлия… Он ведь был с нами в последний день, разве нет?
– Был, – подтвердил Фенестела. – Я тоже не могу вспомнить, как он погиб. Наверное, кто-то подхватил штандарт, когда Юлия убили, и попытался скрыться с ним.
– Нам уже пора уходить. – Охваченный чувством вины, Тулл склонился и дотронулся до черепа мертвеца. – Ты сделал все, что мог, брат. Теперь покойся с миром. Штандарт снова у нас.
Выпрямившись, он обнаружил, что все солдаты в пределах видимости смотрят в их сторону. Неудивительно, что они встревожились, когда Фенестела позвал центуриона. Тулл приложил ладонь ко рту.
– Мы нашли штандарт нашей центурии. Ступайте осторожнее, братья. Каждый скелет, лежащий здесь, был нашим товарищем.
Едва последние слова слетели с губ Тулла, как долго сдерживаемые горестные чувства захватили его с силой штормовой волны, ударившей в стену бухты. Он преклонил колено возле скелета и содрогнулся от рыданий. Тулл слышал, как рядом плачет Фенестела, человек, никогда не предающийся унынию.
Наступило долгое молчание.
Усилием воли Тулл наконец справился с болью. Поднявшись на ноги, он приказал легионерам приступать к скорбному делу погребения павших товарищей.
Начали они до полудня. Теперь солнце клонилось к горизонту, а у Тулла стонали от боли все части тела. Руки, плечи, бедра, спина… особенно спина. Из-за многочасовой работы киркой на обеих ладонях образовались волдыри, вскрывшиеся и кровоточащие. Шейный платок, которым он обмотал голову, насквозь пропитался по`том, туника под кольчугой быстро прилипла к спине. Волны усталости швыряли центуриона из стороны в сторону, и в конце концов ему пришлось остановиться. Тулл подумал, что сделал достаточно, желающих и способных продолжить работу хватает. Все его ветераны с мрачным упорством продолжали рыть братскую могилу. Не требовались ни понукания, ни витис. За все время работы центурион не услышал ни единой жалобы, не увидел ни одного человека, прекратившего копать, – разве что ради глотка воды.
Долго отдыхать Тулл не смог – не умел сидеть сложа руки. Шесть лет он ждал, когда представится возможность сделать что-нибудь для погибших товарищей. Теперь этот момент настал. Махать киркой он был не в силах, поэтому стал переносить скелеты, заворачивая их в одеяла и с величайшим благоговением укладывая в могилу. То была волнующая и жуткая работа; всякий раз он не мог отделаться от раздумий, останки какого легионера несет.
От напряжения грудь свело судорогой боли, но Тулл не обращал внимания. Он не позволит себе стоять и смотреть, даже если умрет от переутомления. «Это мои люди, проклятье, мои люди. Я не сумел сберечь их при жизни, но могу проводить в могилу и прочесть молитву над останками. Позволь мне сделать это, Марс, слышишь? Фортуна, ты слушаешь меня? Я должен это сделать. И в следующий раз, Арминий, когда ты появишься, дела пойдут иначе. Я буду готов».
Глава 25
Прошел месяц. Германик продолжал мстить местным племенам. Армия шла все время на восток, отыскивая и уничтожая поселения. Остальных орлов не нашли, Арминий не объявлялся, но Тулл не терял надежды. Повернув лошадь направо, он съехал с дороги.
– Продолжаем движение.
– Центурион остановился, чтобы еще раз отлить, – подал голос один из легионеров.
– Опять вина перепил, – добавил другой. Тулл сделал вид, что не слышит; люди могут болтать все что угодно, пока исполняют приказы. Ему не было нужды опустошать мочевой пузырь, солдаты сами это понимали.
Под его пристальным взглядом центурия маршировала, вытаптывая траву. К тому времени, когда пройдет вся огромная армия, под ногами не останется ничего, кроме сухой земли, истолченной в тонкую пыль. По мнению Тулла, одно из преимуществ нахождения в авангарде заключалось в том, что им не приходилось дышать пылью, поднятой в воздух десятками тысяч ног. Другое – в осведомленности о происходящем впереди как за счет обзора местности, так и благодаря регулярным донесениям конной разведки.
Тулл вытянул шею, высматривая жезл Фенестелы, но не смог разглядеть его над качающимися рядами шлемов, укладок и копий. В тысячный раз за свою карьеру он подумал о том, какое это неудобство, что по армейскому уставу опцион обязан находиться позади центурии, в то время как центурион должен ехать или идти впереди. Общение с Фенестелой могло бы скрасить рутину долгих ежедневных переходов. Вместо этого Туллу приходилось довольствоваться такими немногими минутами, как сейчас, когда он покинул строй, чтобы перемолвиться с опционом парой слов. Несмотря на недовольство, он знал, что такое размещение командиров имело смысл. В случае нападения на колонну роль Фенестелы в тылу центурии имела жизненное значение, как и его, Тулла, нахождение впереди.
Фенестела заметил своего командира и поднял свой жезл, приветствуя его.
– Всё в порядке, опцион? – спросил Тулл.
– Так точно, центурион. – Фенестела сделал быстрый поворот направо и прошел несколько шагов по разрыву между последней шеренгой и следующей центурией. Свернув налево, он продолжил маршировать рядом со своими легионерами, а Тулл тронул лошадь и поехал возле опциона. Они проделывали такое раньше бесчисленное количество раз.
Фенестела заговорил первым:
– Есть новости от разведчиков?
– Никаких. Говорят, местность пуста, – ответил Тулл, хмурясь.
Неудивительно, что варвары укрылись в лесах, и Арминий со своими воинами избегает открытого столкновения, но, боги, какая ж досада. Разорение пустых поселков служило слабым утешением, тем более что оставшихся орлов варвары наверняка спрятали в пещере или где-нибудь еще, подальше от римлян. Нападения случались, в основном засады на разведчиков и отряды, отправлявшиеся за провиантом, но они заканчивались без серьезных последствий. Потеря горстки легионеров там и дюжины союзных варваров тут значили для армии Германика не больше, чем укус осы для медведя.
