Я оттолкнулась от дверной рамы и влетела в спину Майлза.
Пятьдесят вторая глава
Есть одна особенность в смерти от несчастного или трагического случая, как, скажем, в том, чтобы быть раздавленным спортивным табло.
Вы ее не ждете.
Я же ждала. И именно поэтому, наверное, осталась жива.
Пятьдесят третья глава
Я с трудом открыла один глаз.
Моя голова была сжата тисками. Рот забит ватой. Свет в комнате был тусклым, но достаточным для того, чтобы разглядеть очертания ног и ступней под покрывалом и заметить темную нишу за углом, где, по идее, должна быть дверь. Тихо работал аппарат «белый шум», до меня долетел запах стерильности.
Я была в больнице. Кровать. Санузел. Какие-то свисающие с потолка механизмы. Камера с красным глазком у двери. Никаких галлюцинаций.
Мое тело все еще пребывало во сне. Я расслабила пальцы на руках и ногах, дабы убедиться, что способна на это, а затем снова огляделась. Занавеска моей кровати была отодвинута. Кровать рядом с моей была пуста. По другую сторону какая-то укутанная в одеяло фигура крепко спала на стуле, который, казалось, был спроектирован специалистом по пыткам.
Мама.
Я кашлянула, желая прочистить горло. Она слегка дернулась и проснулась. И какое-то время смотрела на меня пустым взглядом, пока, наконец, не сообразила, что я тоже смотрю на нее. И тут же подскочила ко мне, убирая с моего лица пряди волос.
– О, Алекс. – В ее глазах уже блестели слезы. Она держала меня так осторожно, словно я могла разбиться.
– Что случилось?
– На тебя упало табло, – сказала она, всхлипывая. – Ты не помнишь?
– С трудом. – Но я помнила. Помнила, как бежала, помнила боль, затем свет вокруг меня потух, словно меня захлопнули между страницами книги.
– Врачи сказали… они не были уверены, что ты очнешься. – Новое всхлипывание спасло ее, и она быстро закрыла рот рукой.
– Где Майлз? С ним все в порядке?
– Да, да, солнышко, все хорошо.
– Он здесь?
– Сейчас нет.
Мне нужно было знать, где он. Надо было удостовериться, что он в безопасности.
– Как долго я спала?
– Три дня.
– Мамочка, – сказала я в основном от удивления. По ее лицу текли слезы.
– Я так испугалась. Когда папа сказал, что ты ушла в школу, я хотела вернуть тебя, но он был убежден, что ничего плохого не произойдет…
– Это не его вина.
– Я знаю.
– И не моя.
– Знаю, знаю. – Она вытерла глаза воротником рубашки. – Я не виню тебя, конечно же, не виню. Просто хочу, чтобы тебе ничего не угрожало, и я… я не знаю, как вести себя дальше.
Осторожно, постепенно убеждаясь, что острой боли в теле нет, я приподнялась на локтях. Мама поняла мое намерение и обняла меня.
Почему она так долго не говорила мне о Чарли? Потому что сама не могла думать об этом? Или потому что с Чарли я была более счастливой?
И, может, поэтому она хотела отправить меня в психиатрическую больницу? Не сбыть с рук, а спасти меня от самой себя, потому что у нее силы были на исходе?
– Я купила тебе… немного «Ю-ху»… – сказала она, когда, наконец, отпустила меня, всхлипывая. – Я поставила его в холодильник, потому что знаю, ты любишь, когда оно холодное…
А я думала, она подсыпает мне в пищу яд.
Иногда плакать больно. Мои слезы жалили меня. Голова пульсировала, лицо горело.
– Я люблю тебя, мамочка, – сказала я.
Она наклонилась и поцеловала меня в лоб.
Пятьдесят четвертая глава
На следующий день, когда мама ушла на обед, мне нанесли неожиданный визит.
Селия. Она стояла на пороге комнаты и слегка походила на себя прежнюю – светлые волосы, слишком короткая юбка, толстый слой косметики, увенчанный блеском для губ цвета земляники.
– Знаешь, – начала я, выпив воды из поильника, – все говорят, что история повторяется дважды, но я не ожидала, что это происходит так буквально.
Ее зубы стиснуты, руки под рубашкой сжаты в кулаки. Трудно будет ее расшевелить. Она стояла и смотрела, словно я собиралась вытащить пару ножей для бросания из-под одеяла и попрактиковаться на ней.
Наконец она заговорила:
– Как ты узнала?
– Я же чокнутая, разве ты не слышала? Подлинный вопрос заключается в том, почему ты никому ничего не сказала?
Селия пожала плечами:
– Я… Не думала, что до этого кому-то есть дело. Они говорили, что я просто пытаюсь привлечь к себе внимание. Или что сама во всем виновата. Или… я не знаю.
Неожиданно она стала выглядеть очень, очень старой.
– Я устала от всего этого. Устала быть одной. От того, как люди смотрят на меня и что говорят. Устала иметь с этим дело в одиночку.
– Так и не имей, – сказала я. – Тебе позволено попросить о помощи.
– Почему нам никто этого не говорил?
– Потому что… возможно, никто не говорил им.
– Ты считаешь меня плохим человеком? – тихо спросила Селия.
– Нет, – ответила я. – И также не считаю, что ты больная на голову.
Она улыбнулась.
… Через несколько часов, не раньше, вошла медсестра и сказала:
– Мы так удивлялись тому, что до сих пор у вас не было посетителей.
Пятьдесят пятая глава
Члены клуба объявились позже, когда у меня в палате были мама и медсестра, так что я знала, что они реальны. Они принесли конфеты и цветы, и учебники по истории. То есть все те вещи, которые, по их мнению, должны были меня подбодрить. Большую часть дня они просидели вокруг кровати, излагая в мельчайших деталях и с большим энтузиазмом, какой героический был у меня вид, когда я налетела на Майлза и спихнула его с того места, где он стоял, как раз перед тем, как табло должно было обрушиться на него, и как все в зале перепугались, и что я до сих пор главный ньюз-мейкер.
Кстати говоря, МакКой метил вовсе не в Майлза. Табло предназначалось для Селии. Она свернула в сторону, потому что испугалась, что я наброшусь на нее. Разъяренный МакКой попытался задушить Майлза, но его оттащил мистер Гантри. У меня камень с души свалился. МакКой оплошал. Угрозы больше не было.
– Но ты никогда не поверишь, почему он пытался обрушить на нее табло, – сказал Иван.
– Знаешь, как МакКой называет Селию в своем кабинете? – спросил Ян.
– Очевидно, МакКой был одержим мамой Селии, – сказала Тео, сразу переходя к главному, – а она несколько лет тому назад погибла под обрушившимся табло. И поскольку он не мог заполучить ее, то переключился на Селию, но она не… оправдала его надежд или что-то в этом роде. И в конце концов он решил, что обессмертит ее, сбросив на нее то самое табло, что убило ее маму. Копы нашли в его доме множество доказательств его вины. Журналы и планы, и видео. Видео Селии. Когда они пришли в школу после попытки МакКоя убить ее, Селия поведала им всю правду в нашем присутствии. Это было ужасно.
