— Ты ж мой рыцарь! — умилилась я, теряя последние крохи неприязни к грызунам. Ладно, к этому конкретному грызуну.
Веник польщенно нахохлился.
— Нечисть чокнутая, — выразил свои чувства словами маг. — Даже мыши у вас тут бешеные.
— Р-р-р! — снова продемонстрировал зубы мой герой.
— Сам нарвался, — «перевела» я.
Вздох мага был исполнен отчаяния. Весь его вид так и говорил: «И мне с этим всю жизнь мучиться?!»
Ну и упертые же эти маги! Даже себе во вред. Не понимаю я этого.
— Марлена, ты меня услышала, — подвел итог Мелвин, капая кровью на белоснежный костюм. По случаю сватовства он принарядился, даже накидку набросил. И одеколон использовал. — У тебя ровно сутки, чтобы сообщить мне свое решение.
Сказал и устремился к выходу. А за его спиной, подобно алебастровым крыльям, развевалась парадная накидка. И запах в воздухе витать остался, не ушел вместе с магом.
— У-у-у-у! — натужно завыл вслед удаляющемуся магу полтергейст.
— Тебе плохо? — забеспокоилась я. — Скелет заело? Или ведьмы опять случайно чего наколдовали?
Вой тут же стих.
— Нет, — обиженно сообщил Мррак через минуту. — Я тоже рыцарь.
Грохнула дверь. Главный городской маг покинул нашу чокнутую библиотеку.
Запланированный скандал с папой не то чтобы отложился, он вообще отменился. Просто я увидела гостя, явившегося на ужин, и в голове возникла куда более удачная идея для мести. Справедливой, что самое приятное.
На диванчике в гостиной сидела женщина лет сорока, может, чуть меньше. Симпатичная, белокурая, и ее синее платье имело приличное декольте, которое не вопило: «Выдам хозяйку замуж! Срочно!!!» Глаза гостьи сияли мягким светом, а улыбка была искренней и немного смущенной. В другой момент она бы мне даже понравилась, но сейчас… тоже понравилась, только в качестве средства для достижения пакостной цели.
Пришлось напомнить себе, что больше, чем бесконечную череду женихов, я ненавижу только папиных поклонниц. Просто терпеть не могу! И избавляюсь от них основательно и беспощадно!
— Марлена, — заметил мое появление папа и просиял улыбкой, — а мы сегодня ужинаем не одни.
— Я заметила, — пропела сладко. — Имя ее запоминать или достаточно просто «одна из…»?
Незнакомка побледнела и судорожно сжала в пальчиках кружевной платок. Воспитанная. Похоже, папа ее сам пригласил, а не она напросилась.
— Запоминать, — процедил господин бургомистр, не забыв смерить меня строгим взглядом. — Госпожа Евитта Дион. Познакомься, дорогая: это моя дочь, Марлена.
— Настоящая красавица, — жалобно улыбнулась гостья. — И можно без «госпожи».
— Что так? Статусом не вышли? — бесцеремонно осведомилась я, продолжая стоять в дверном проеме.
Эта госпожа, которая не госпожа, приоткрыла рот, но так и не издала ни звука, лишь перевела на папу умоляющий взгляд.
Эй! Это я так обычно делаю! Только мне можно! Но у нее тоже прекрасно получилось, на меня повысили голос:
— Марлена!
— Что — Марлена? — передразнила я. — Между прочим, отец у меня единственный, и в плохие руки я его не отдам. К тому же нечисти положено быть наглой и бесцеремонной.
Глаза гостьи уже напоминали размером блюдца.
— Он же упомянул, что я нечисть? — решила добить этот вечер я.
Дама энергичненько так потрясла головой. Папа тоскливо вздохнул. А я решила, что моя миссия еще не окончена, но для продолжения битвы требуется небольшая подготовка.
— Вы пока разбирайтесь тут, а я переоденусь к ужину. А то чувствую себя рядом с твоей любовницей какой-то замухрышкой…
Судя по тому, как покраснела гостья, одна сообразительная полубестия попала пальцем в небо. Неожиданно. И, пока не влетело, унеслась вверх по лестнице. Как раз открыла дверь в свою комнату, когда внизу снова зазвучали голоса: Евитта подозрительно осведомилась, не является ли нечистью сам господин бургомистр. Папа заверил ее в своей нормальности, а потом в дверь позвонили — это еду из таверны доставили.
Я проскользнула внутрь и плотно прикрыла за собой дверь. Надо поторопиться. Пнуть раскусавшуюся совесть и выудить из шкафа одно особенное платье. Миленькое и… с секретиком, о котором папа не в курсе, но скоро узнает его гостья.
Такое им устрою! И нет, я не злобная, я справедливая. Дорогой родитель прогнал Фэя, а потом утирал мне слезки и делал вид, что ничего особенного не случилось. И помощницей к лекарям не дал устроиться наверняка не из-за моей природы, а чтобы мы с ним не столкнулись. Ага, сердце бы он мне разбил! Да я сама кому хочешь… Ух, зла на них всех не хватает! Ну ничего, сейчас он узнает, как это приятно, когда кто-то любящий нагло хозяйничает в твоей судьбе!
Месть лучше скандала, авторитетно заявляю!
Платье было персикового цвета, с небольшим количеством кружев и такое миленькое, что я едва не забыла, что являюсь исчадием тьмы. Дядюшки мне его презентовали с полгода назад. Поди ж ты, понадобилось!
Спустилась, не прошло и четверти часа. Папа как раз накрывал на стол. Евитта пыталась ему помогать, а он пытался вернуть ее на диван, гостья все-таки. Женщина краснела, как девчонка, хихикала и упрямо продолжала расставлять тарелки. Фу, какая идиллия!
— Соскучились? — вежливо оскалилась я.
Парочка страдальчески поникла. Кто-то явно тут был лишним…
— Присоединяйся, сокровище мое, — обреченно вздохнул папа.
Оттеснив гостью, я начала ему помогать.
— А незачем было меня звать, — мстительно прошипела так, чтобы услышать мог один родитель.
Вид у него стал еще более разнесчастный. Я же вдохнула витающие в воздухе ароматы и блаженно зажмурилась от предвкушения. Вечер только начинается. Впрочем, если все пройдет по плану, закончится он довольно быстро.
Вскоре мы уже заняли места за столом. Папа даже музыку ради такого случая включил. И свечи зажег. А последнюю минуту непрестанно косился на меня, будто набирался смелости что-то сказать. Что-то важное. В это время гостья трясущимися руками кромсала большой кусок запеченной рыбы на своей тарелке. Приборы то и дело соскальзывали и слышался громкий «звяк».
— Так куда подевался ваш прошлый муж? — когда молчание стало совсем уж натужным, завела разговор я.
Папа поперхнулся и закашлялся. Как, у него еще и есть самообладания хватило?! Плохо стараюсь, надо лучше!
— А?!
Гостья вздрогнула всем телом и выронила нож.
— Ни за что не поверю, что в свои годы вы не побывали замужем хотя бы раз.
Смущение нечисти было неведомо. Как и чувство такта, чувство сострадания и еще много всяких чувств.
Евитта отчаянно покраснела.
