Агриппина судорожно повела плечами.
– Еще бы! До сих пор этот жуткий вой в ушах стоит!
– Фридрих с оставшимся подручным просто его пристрелили – чтобы не возиться, а сами побежали по коридору, откуда на них Гриша вылетел…
– Пожалуй, так оно и было, – после долгой паузы произнесла девушка. – А гранаты у Гриши откуда? С войны остались?
– Нет, – невольно усмехнулся Андрей, – гранаты современные, это я успел заметить. В девяностые годы можно было танк по дешевке купить – не то что гранаты. Были бы деньги!
– Ну а тот взрыв, последний – что разрушил перегородку между подземельем и озером?!
– Похоже, сдетонировал весь Гришин арсенал…
Андрей подбросил в огонь охапку сучьев – к небу взметнулся столб искр.
– Одного не пойму, – задумчиво сказал он. – Почему Кинжал не причинил нам никакого вреда, а фон Берга с его напарником прирезал, точно мясник пару свиней?..
– Ну, это-то как раз понятно! – отозвалась Агриппина. – Мы не собирались использовать его во зло. Не стремились к власти над миром или богатству. Действовали бескорыстно.
– По-видимому, так… А откуда ты знаешь, что Кинжал вернулся в Асгард?
Она чуть отодвинулась и заглянула ему в глаза, потом улыбнулась загадочно: «Просто знаю – и всё».
– Спасибо, это многое объясняет…
– Не иронизируй!
– А что мне ещё остается?.. Теперь Кинжал утрачен навсегда.
– Не утрачен, а – обретён, – очень серьезно произнесла Агриппина. – Кинжал Одина возвратился к своему хозяину, потому что срок его пребывания в Мидгарде подошел к концу. Зато теперь здесь, в Гатчине, образовался центр магической Силы, который – уверяю тебя – очень скоро себя проявит…
Андрей невольно повел плечом, тем самым, которого коснулся сверкающий осколок распавшегося Кинжала – там ощущалось лёгкое жжение. Он ещё понятия не имел, что в этом месте уже проступила, точно на бледной фотографии, руна Gebo, означающая «дар». Как пока не догадывалась Агриппина о руне Pertha – «руне тайны» – появившейся на её бедре. Не говоря уже о сладко дремлющем Викторе, на левой стороне груди которого проявилась, словно огненным стилом начертанная, руна Солнца.
Бог Один пометил своих избранников.
Налетевший с озера порыв ветра качнул на Агриппину с Андреем высокое пламя, так что обоим пришлось резво отпрыгнуть в сторону. Андрей рассмеялся:
– Смотри-ка, а Виктора костер пощадил!..
Они снова придвинулись к огню.
– Пора возвращаться с небес на землю, – с сожалением произнес Андрей. – Сыт по горло мистикой и приключениями! Диссертацию забросил, программа лекций-семинаров не выполняется – не знаю уж, как в институте появлюсь…
– А я в редакции… – вздохнула Агриппина.
– Зато ты можешь книгу написать о нашей эпопее. Прославишься и обогатишься.
– Грех смеяться над рядовым журналистом!.. И потом, никто не поверит…
– Скептиков отправляй ко мне на расправу.
– Тогда давай писать вместе!
– Почему бы и нет?..
– А Бедного Витю возьмём?
– В соавторы? Ни за что! Он притягивает неприятности.
Она тихонько засмеялась: «Это я уже заметила…»
Негромко вздыхала озерная вода. Где-то рядом, в кустах, прошуршал невидимый зверек. Девушка склонила голову на плечо Андрею и прошептала ему прямо в ухо:
– Сегодня ты спас мне жизнь…
– А ты – мне. Когда налетел поток, я боролся за нас двоих, – мои силы будто удвоились.
– Спасибо, родной, – она поцеловала его в висок. – Спасибо за то, что ты у меня есть…
Снова налетел холодный, пронизывающий до костей ветер. Подобно огромной сумасшедшей птице, он внезапно ринулся с небес на землю, наклоняя деревья и закручивая жгутами сухую траву. Ветер был настолько силён, что прибил к земле пламя радостно полыхающего костра, так что оно едва не погасло.
Сейчас или никогда! – вдруг подумал Андрей. Он поднялся на ноги и севшим от волнения голосом торжественно обратился к девушке:
– Агриппина, ты будешь моей женой?..
Несколько мгновений она недоумённо смотрела на него, потом внезапно расхохоталась.
– Ну, ты… ты… даешь! Выбрал самое подходящее место и время!..
– А? Что? – встрепенулся Виктор. – Что случилось?
– Вот он, – Агриппина тоже вскочила на ноги и театральным жестом указывала на Андрея. – Только что сделал мне предложение…
– Сделал предложение… – повторил вслед за нею Виктор. – А ты – что?
– А я… – она выдержала эффектную паузу, – я его приняла!
– Давно пора, – зевая во весь рот, подытожил Виктор. – Я уж и не надеялся, что он решится!.. – Он придвинулся поближе к костру. – Во дают… – только качал он головою, наблюдая, как Андрей, подхватив девушку на руки, кружит её по небольшой поляне.
Костёр догорел – лишь одна зола чернела, отмечая выжженный круг. Опустел берег Чёрного озера. Перед уходом путники предусмотрительно залили водой тлеющее кострище.
А над землей уже плыл рассвет, утренний воздух был чист и прозрачен. Небо на востоке окрасилось пурпуром. Детали ландшафта обрели удивительную ясность, точно на картине Брейгеля-старшего. Деревья, их ветви, даже листья на ветвях, до самого последнего, карликового листочка, были выписаны предельно чётко. Предметы складывались в осеннюю мозаику, полную неизъяснимого очарования, ласкающего взгляд, врачующего душевные раны, навевающего странную печаль.
Андрей и Агриппина шли, держась за руки, соприкасаясь плечами, ощущая себя единым целым. За ними, повесив голову и что-то бормоча себе под нос, тащился Виктор. Вдруг, словно повинуясь какому-то зову, он обернулся – и просиял, выпрямился, преобразился внутренне, коснувшись взглядом озаренного первыми лучами восходящего солнца Приоратского дворца. «Боже, какая красота, – молитвенно прошептал он, – какая дивная красота…»
