Ответ на вопрос «зачем?» должна дать бумажка, найденная в тайнике. А вот откуда… Вопрос «откуда?» будем пока рассматривать как риторический, думал Андрей. Конечно, это паллиатив, полумера, но уж лучше пока так. Не зря говорится: за двумя зайцами погонишься – ни одного не поймаешь.
Всё-таки, во всём этом что-то было. Какая-то система, системность. Это прочитывается по тому, как разматывается пряжа событий, как открывается картинка – пусть ещё смутно и фрагментарно, но всё-таки: призрак Кутасова трижды являлся ему, с каждым разом становясь всё отчётливей, точно он, Андрей (поначалу пытавшийся просто отмахнуться – мол, заработался) с каждым разом приготовлялся к следующему шагу. Потом – тайник в раме портрета. Ему и в голову не могло прийти, что там есть тайник. Если бы не случайность, он никогда не нашёл его, – поглазел бы на портрет, и ушёл не солоно хлебавши. Теперь же он имеет дело с задачей, требующей решения.
Мобильник снова заиграл Баха – как и было обещано, звонила Агриппина.
– Ну что ты там? Ждёшь?
– А ты как думала. Ты сама что – едешь?
– Еду… Почти доехала. Где встретимся?
– Приезжай прямо ко мне.
– К тебе? Домой?
– Да. Бабушка тоже ждёт – не дождётся.
– Бабушка? Да, помню, ты говорил… Ну, домой – так домой. Только ты расскажи…
– Как добраться? Давай. Ты где сейчас?
– На Ленинградском, на Въезде вашем.
– Великолепно. Тогда езжай прямо. По Бродвею.
– Бродвею?
– Да, по проспект 25-го Октября. По нему доедешь до кирхи, увидишь – по левую руку будет Кирха и рядышком поворот…
– Налево?
– Да-да, налево. Это и будет улица Гагарина, – и он назвал свой адрес.
– Угу, поняла.
– Вот и умничка! На всякий случай, я спущусь тебя встречу.
– Премного благодарна, – сказала Агриппина таким тоном, точно сделала книксен – шуточный, конечно.
Они удачно встретились возле кирхи, он подсел в ее машину и показал, как заехать во двор, а когда она припарковалась, не удержался и легонько погладил невеличку-машинку по головке-крыше.
– Вот она, оказывается, какая, твоя Мальтийка…
– Кто-кто? – удивилась Агриппина, – Мальвиной я её зову. А ты как назвал?
– Мальти… Тьфу ты, – Андрей хлопнул себя по лбу. Видимо, увлечённые повествования Виктора о мальтийцах и иже с ними не прошли даром. – Ладно, это вроде как у меня в голове замкнуло.
Агриппина внимательно посмотрела на него:
– Понимаю. У тебя что-то серьёзное?
– Как тебе сказать… – замялся Андрей, не хотелось вот так, с ходу огорошивать девушку. – Давай-ка вначале поднимемся.
Не переставая разговаривать, они вошли в подъезд.
– Статью я, кстати, дописала. Как раз перед обедом сидела, заканчивала, и вдруг из сервис-центра позвонили, сказали, клиент готов – машина, то есть, можно забирать. Ну, я за полчасика добила текст, быстренько закинула редакторше в бокс и полетела. Вот! – Она продолжила, зачем-то понизив голос: – А твою бабушку как зовут? Ты не говорил, или я забыла.
– Елизавета Петровна, – ответил Андрей и добавил, – она у меня особенная!
– Не сомневаюсь, – улыбнулась Агриппина.
Услышав звук открываемой двери и происшедшую затем легкую суету в прихожей, бабушка показалась в коридоре.
– Здравствуйте, Елизавета Петровна, – произнесла Агриппина, стараясь сдержать волнение.
– Бабушка, это Агриппина. Агриппина, это моя бабушка, Елизавета Петровна, – церемонно произнес Андрей, представляя дам.
– Очень приятно, – сказала Агриппина.
Бабушка, конечно, не удержалась и не без юмора обратилась к Андрею:
– Видимо от большой любви, ты представил меня дважды. – Теперь она повернулась к девушке и произнесла уже совсем другим тоном, мягким и приветливым:
– Здравствуйте. Мне тоже весьма приятно с вами познакомиться. Что же мы стоим в прихожей? Проходите, пожалуйста…
– И – чувствуй себя, как дома! – сказал шутливо Андрей, которому сделалось немного не по себе от тех изучающих взглядов, которые бросали друг на друга обе женщины.
Чтобы поскорее скрыться от излишне внимательных глаз бабули, Андрей схватил Агриппину за руку и поскорее утащил в свою комнату.
– Вот моя берлога, вот мой дом родной, – скаламбурил он, стараясь избавиться от некоторого смущения.
– Угу, – отозвалась она, осматриваясь. – Вообще-то, у тебя уютненько.
– Рад стараться! Знаешь, я соскучился, – сказал он и почувствовал, что говорит чистую правду.
– Успел соскучиться? Со вчерашнего дня?
– Да. А что, это странно?
– Нисколечко. Я тоже о тебе всё время думала, милый. – Она наклонилась к нему и Андрей, повинуясь безотчётному порыву, поцеловал её губы долгим, затяжным поцелуем.
– Стоп! – Агриппина как бы опомнилась и топнула ногой. – Это ещё что такое?
– А в чём дело? – Андрей озадаченно посмотрел на неё.
– Сначала, понимаешь, заинтриговал. «Приезжай, – говорит, – расскажу». А как приехала – сразу целоваться! Тебе не стыдно? – упрекнула она.
– Ещё как!
– Стыд не дым, как говорится. Ладно, проехали. – Голос её посерьёзнел. – Ну, так что?
– Вот. – Вместо ответа Андрей протянул ей вчерашний листок из портрета.
– Что это? – Девушка осторожно развернула листок. Долго рассматривала его, поворачивала и так, и сяк, то подносила вплотную к глазам, то, наоборот, отодвигала, вытягивая руку.
Андрей молчал. Наконец Агриппина повернулась к нему:
– Какой-то он старый. Старинный даже, я бы сказала. Почти ничего не понятно. Кто-то поймёт…или пойдёт… Уедет. Всё-таки, что это? – повторила она свой вопрос.
– Да, старинный. Вот смотри. – И Андрей протянул ей распечатку.
Нашедший да поймет,
Понимающий да услышит,
Услышавший да увидит,
Увидевший да найдет. —
Прочитала она вслух.
– Это тот же текст? А дальше что – вторая часть?
Отец владыки-громовника
в сторону пурпурной девы
Выпустил двадцать четыре стрелы…
– Совершенно верно. Это текст со старинного листка, только, так сказать, прояснённый. Не забывай, мы живём в век высоких технологий, – объяснил Андрей.
– Да я и не забываю. Но всё равно не понимаю. Это что-нибудь означает? – спросила Агриппина.
– Вот это я и пытаюсь выяснить. Подумал, может, ты… Две головы всё-таки лучше, чем одна.
